Почему православные такие упертые?
Шрифт:
По справедливому заключению востоковеда священника Петра Иванова, «к сожалению, для значительной части последователей нового культа совершенно безразлично то, насколько противоречиво или бессмысленно то учение, которому они следуют. Они чувствуют себя вполне комфортно в атмосфере эмоционального и духовного хаоса».
— Вы часто бываете за границей, расскажите о наших православных соотечественниках за рубежом…
— В жизни русского зарубежья, к счастью, испаряется дух диссидентства. После гражданской войны русские люди, оказавшись по ту сторону железного занавеса, смотрели на Россию с болью — все
А в 90-е годы люди уезжали по экономическим, семейным причинам, но главное — без страха и без ненависти. И потому меняется настрой в эмигрантских приходах. Теперь люди хотят ощущать свое единство с русской церковью. Радостно ведь, находясь в Новой Зеландии, Африке или на Кипре вознести молитву о Патриархе Московском и Всея Руси, и ощутить, что Русь Святая простирается до дальних пределов мира.
Чем отличаются приходы зарубежья от приходов в России, так это малолюдством. Здесь есть свои плюсы и минусы. Приятно, когда все друг друга знают, когда отношения теплые, сердечные. Хорошо, что после службы предлагается совместное чаепитие, общение. Это заимствование у инославных, но ведь доброе и человечное есть и у неправославных христиан.
Этого нам в России и по сю пору не хватает. Очень точно сказал святой Ириней Лионский о грехе первых людей: «Не став еще людьми, они хотели стать богами». Прежде чем обожиться, надо очеловечиться. То есть надо научиться радоваться друг о друге, а потом нести радость о Господе. Элементарные вещи: улыбка, внимательное доброе слово, приветливый взгляд — как все это важно в жизни прихода. На малом приходе священник помнит всех и знает обстоятельства жизни каждого...
Но иногда хочется побыть наедине с Богом, хочется придти туда, где тебя не знают, затеряться в многолюдстве. Вот это чувство одиночества пред Богом в толпе необретаемо в малолюдных зарубежных приходах.
– Отец Андрей, некоторые украинские журналисты обвиняют Русскую Православную Церковь в слишком нетерпимом, на их взгляд, отношении к так называемому киевскому патриарху Филарету. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?
– Честно сказать, я предпочел бы по этому поводу не говорить, а слушать. Мне важнее расслышать, понять украинское переживание этой украинской боли. И уж совсем не хотелось бы, чтобы кто-нибудь воспринял мой ответ как некую «указивку» московского засланца…
– И все же - считаете ли Вы возможным в ближайшее время объединение православных церквей Украины в единую Православную Поместную Церковь? Если да, то кого Вы видите во главе такого объединения? Незалежного патриарха Филарета или же связанного с Москвой митрополита Владимира?
– Сердца человеческие - в руке Божией, поэтому я не могу за Бога решать, есть такая возможность или нет.
Кроме того, само словосочетание «объединение православных церквей в Украине» мне, честно говоря, режет слух. Потому что и самоощущение канонической украинской Православной Церкви, и мое ощущение - Церковь здесь только та, которая возглавляется митрополитом Владимиром и находится в единстве с Московским Патриархатом.
Мне же лично очень тяжело говорить о Филарете, потому что я неоднократно и искренне лобызал длань митрополита Филарета. Я помню дни, когда в Сергиеву Лавру на
Я человек бездуховный... то есть всяким снам, видениям, голосам, ощущениям не придаю особого значения. Так что тем более для меня, книжного сухаря, было очень неожиданным одно ощущение... Единственный раз в жизни было у меня ощущение, что рядом со мной стоит сатана, который хочет в меня войти... Это было года два назад, в Киеве, в Михайловском соборе. Этот дивный храм снаружи мне нравится даже больше, чем храм Христа Спасителя в Москве. Он был разрушен в былые годы, недавно восстановлен - и отдан Филарету… Снаружи он прекрасен, но когда я вошел внутрь - мне стало плохо в самом буквальном смысле.. Стены там покрыты новодельными фресками. У персонажей, которые на этих фресках почему-то выдаются за святых, откровенно наркотические глаза... Я несколько минут постоял в этом новоделанном храме человеческом, и у меня возникло ощущение ужаса. Задыхаясь, я выбежал на улицу, в город, чтобы там отдышаться...
Конечно, это не более чем ощущение. У одних - такие ощущения, у других - другие. Поэтому я попробую сказать объективистски - со стороны.
Филарет - удивительно талантливый человек. Администратор великолепный. Политик прекрасный. Богослов не последнего уровня. Проповедник. Публицист. Умница. За этим человеком стоит мощная государственная власть. В России, скажем, нет Совета по делам религии, на Украине - есть. И в течение, по крайней мере, большей части 90-х годов, пожалуй, даже до сих пор, этот государственный аппарат работает в поддержку Филарета. Изрядная часть прессы также работает на его идеи. Симпатии немалой части населения Украины, особенно Западной Украины, тоже на его стороне. Церковная казна - у него. Связи - во всех политических кругах, элитах. Огромный политический опыт. Словом - все козыри у него в руках.
И вот, тем не менее, после 10 лет его свободного плавания - или полета - или падения – налицо удивительный факт, который никак не объяснить происками Москвы: у Филарета нет монахов. И это очень серьезно... Это означает, что филаретовская версия Православия не зажигает в людях желания жертвенного служения Христу. Чтобы стать монахом (а это поступок!), для этого надо сделать очень широкий шаг - через пропасть. Пожертвовать собой. Но, кажется, то видение Православия, которое проповедуется в филаретовских семинариях и храмах, не порождает такой решимости. Филаретовская идеология учит жертвовать верой, православием ради политических рассчетов и поверхностно понятых «национальных интересов», а не собою во имя православия.
Знаете, была такая изощренная казнь в Персии: осужденного на смерть привязывали к трупу и бросали в яму. И труп, привязанный к живому здоровому человеку, своим ядом разлагал тело живого человека, и тот умирал тоже (см. Климент Александрийский. Увещание к язычникам. 7,4). Боюсь, что соединение с Филаретом будет означать умножение наших болезней, а не исцеление церковных ран Украины.
Да, а митрополит Владимир «связан» не с Москвой, а с Церковью.
– А почему Москва до сих пор не дает Украинской Церкви независимости?