Почерк дракона
Шрифт:
Лицо мадам исказилось. Она вскочила с дивана:
– Не ваше дело, любезный. Пришел трахаться – иди. Чего ты мне мозги компостируешь?
Хорошо, поздравил себя Шатов мысленно, очень хорошо. Немного неожиданно, но все-таки. Была бы ты, милая, не полной дурой, любезно бы улыбнулась на идиотский вопрос придурка-клиента, сообщила бы ему о том, что слухи, как всегда, преувеличены, что Фроленков взял да и покончил жизнь самоубийством, а не был убит…
Твою мать, он, что – действительно был убит?
Додумать эту мысль и удариться в панику Шатов не успел – распахнулась дверь и в комнату влетел охранник. Мадам отошла к стене, чтобы не мешать работать специалисту.
– Что тут, Маша? – спросил спортсмен, похлопывая резиновой дубинкой по ладони.
– Вопросы задает, – пробормотала Маша, – о Сашке.
– Вопросы задаешь? Нехорошо, – с неприятной улыбкой протянул охранник, – тут люди развлекаются, а не задают вопросы. И зачем тебе Сашка Фроленков?
Сейчас тебя снова будут бить, Жека Шатов. Сейчас тебя будут обрабатывать резиновой дубинкой, а потом… а потом может не наступить никогда.
Охранник не торопился. Отступать клиенту все равно некуда. Сзади диван и окно. И… черт!
Это уже было вчера. Вчера уже к нему вот так же подходили, не торопясь, спокойно и уверенно. Тогда его спасло чудо… Сейчас же рассчитывать не на что. Просто влип.
– Разберись с ним, Олежка, – требовательным тоном сказала Маша.
И допустила большую ошибку. Все большие ошибки допускаются из-за пустяков. Охранник не воспринимал клиента как опасного противника, посему, продолжая двигаться к нему, перевел взгляд на Машу. В любом другом случае это бы не имело бы печальных последствий, но Шатов был слишком… раздражен, испуган, разъярен…
Коктейль из этих чувств разом вскипел у него в мозгу, отдавая приказа действовать. Шатов прыгнул.
Между ним и охранником было всего метра два, и отреагировать спортсмен не успел. Он только повернул голову, когда Шатов врезался в него всей массой.
Дубинка, значит? Разобраться, значит? Опрокинув охранника на пол, Шатов резко ударил его головой в лицо.
Откуда-то издалека послышался женский визг. Маша. Шатов успел зацепить ее за ногу, когда она попыталась проскочить мимо него к двери. Мадам упала.
– Лежать, – выдохнул Шатов, поднимаясь, – лежать, сука.
Охранник лежал на полу, не подавая признаков жизни. Мадам ползла к двери.
– Куда ты, милая? – Шатов перешагнул через охранника и присел возле Маши.
– Не подходи… – мадам дернулась, пытаясь вскочить, но Шатов прижал ее к полу.
– Что же ты так не ласково с клиентом? А?
– Отойди! – Маша повысила голос, явно собираясь кричать. – Я…
– Я тебе сейчас… – Шатов на секунду замешкался, пытаясь придумать, чем можно пригрозить Маше, … я тебе сейчас вырву все, до чего дотянусь. Ты меня достала, милая. Не нужно было тебе вызывать охранника. Не нужно…
– Козел, я…
– Ага, – выдохнул Шатов, пытаясь унять сердцебиение, – сейчас.
– Что сейчас? – снова повысила голос Маша.
– Подожди, милая, – Шатов перевел дыхание, – подожди…
– Чего подожди? – голос поднялся до визга. – Я тебя…
Пощечина получалась сама собой. Звонкая и хлесткая. Пальцы правой руки словно обожгло.
– Я сказал – подожди. Подожди… Мне тут с твоим Олежкой разобраться надо.
Шатов встал, рывком поднял замолчавшую Машу на ноги.
Охранник не шевелился. Из разбитого носа по лицу текла густая яркая кровь.
– Я его не убил, часом? – отстраненно спросил у себя Шатов.
Мадам заскулила, держась рукой за лицо.
Шатов, не выпуская из руки запястье мадам, присел и пощупал пульс у охранника. Нормально, живой.
Мерзкая штука этот удар головой в лицо. Кто-то называл его гамбургским поцелуем. Если хорошо ударить, а Шатов ударил от всей души, то… а тут еще и пол под затылком был достаточно твердым.
– Живой Олежек. Может быть получил сотрясение мозга.
Маша попыталась вырваться.
– Еще в рожу хочешь? – поинтересовался Шатов.
– Нет, – быстро ответила Маша.
– Правильно, тебе еще этим лицом работать. Ты пока посиди на диване, – Шатов толкнул мадам, и та покорно села.
– Кнопочка сигнальная у нас где? – спросил Шатов.
– Тут, под ковром, возле дивана.
– Отлично. Значит, ножки от нее ты будешь держать подальше, хотя охранников, я полагаю, в такое раннее время, в твоем заведении немного. Так?
– Так, – кивнула Маша.
Да, подумал Шатов, а по лицу я ей здорово врезал. Синячок будет на полфизиономии. И куда только обаяние и сексуальность подевались? Ладно, пока разберемся с охранником.
Шатов ощупал карманы.
Мать.
Под спортивной курткой легко прощупывалась кобура. Поясная, стандартная.
Шатов расстегнул молнию на куртке. Точно – кобура. А в ней пистолет. Стандартный пистолет Макарова. И на ремне возле кобуры – наручники. И газовый баллончик. И все это было очень официально на вид. Стандартный ментовский набор.
Мадам всхлипнула.
– Заткнись, не до тебя, – не оборачиваясь, приказал Шатов.
Во внутреннем кармане оказался бумажник и удостоверение. Старший сержант милиции. Мило. Это получается, что Шатов не просто влез в драку, но еще и оказал сопротивление, напал на представителя правоохранительных органов. Час от часу не легче.
Шатов перевернул старшего сержанта лицом вниз, завел ему руки за спину и защелкнул на них наручники. Так будет спокойнее.
Через плечо оглянулся на Машу. Та сидела, поджав ноги, и не сводила с него взгляда. Раз уж так получилось, нужно попытаться извлечь из этого хоть какую-то выгоду.
– Поговорим? – спросил Шатов.
– О чем? – прошептала Маша.
– Угадай.
– Не знаю.
– Не угадала. Еще раз, – Шатов расстегнул кобуру и вынул пистолет.
– Ты… ты чего? – голос слабо подчинялся мадам, она попыталась прокашляться, но это помогло мало.