Почерк дракона
Шрифт:
Перед глазами пронеслись лица тех, кого он видел за последние три дня. Участковый, Ирэн, Маша, сержант в спортивной форме, участковый, Вита… Шатов покачал головой.
Кто еще?
Ямпольский и его помощники, потом еще майор Быков и этот суетливый, Демин. Еще? Все? С кем-то он еще сталкивался, разговаривал… нужно только вспомнить. Вспомнить.
Холодно как. Будто снова вернулся в свой бред, и снова к нему приближается леденящая фигура. Мои тени в вашем мире, так он сказал. И ты, Шатов, тоже всего лишь тень.
Что? Дракон?
Шатов ударил себя по лицу. Дракон? Тот самый, кто оставляет возле своих жертв бумажный силуэтик? Тот, кого ищут все? Он оказался возле Шатова и нанес свой удар?
Как? Откуда? И почему Пащенко? Или…
А не мог ли Пащенко знать Дракона? Работать на него? Ведь мог. Ведь Дракону нужны были информаторы. А Пащенко мог им стать. Его легко можно было поймать на чем-то, а потом заставить работать. У Шатова это получилось.
Шатов стал топтаться возле убитых, стал задавать странные вопросы, а потом взял и обратился к осведомителю Дракона. Как должен был повести себя убийца? Терпеливо ждать? Все переполошились, а Дракон должен был остаться спокойным?
Фигня. Он должен был принять меры. А меры эти… Убивать? Но он же эстет, этот маньяк, убивший тридцать семь человек. Или уже тридцать восемь? Был возле тела Пащенко бумажный дракон? Он свободно мог быть в кармане – Шатов не обыскивал труп.
Интересное открытие. Кому бы о нем сообщить? Арсению Ильичу. Все-таки Шатов вышел почти к самому Дракону. Чудом, через задницу, но вышел. Или это Дракон вышел на Шатова? И что это дает?
Теперь известно, с кем контачил убийца – с Пащенко. Теперь можно потрясти окружение покойного старшего лейтенанта и получить хотя бы… Ну, хоть что-нибудь.
Ямпольский ждал ошибки маньяка и дождался ее. Теперь нужно только сообщить ему об этом. Как майор обрадуется… Случайность…
Автобус дернулся, резко затормозив.
– Приехали! – крикнул, не оборачиваясь, водитель.
– Спасибо, – Шатов сбежал по ступенькам.
Случайность.
Вся его жизнь состоит из случайностей. Все случайно. И это становится заразным. Он внес случайность даже в размеренную жизнь Дракона. Интересно, как давно Дракон вычислил Шатова? И следил за ним или нет?
Он мог прицепиться к Шатову… Когда? Думай, Женя, думай.
Только через Пащенко? Пащенко отвечал на вопросы Шатова о Каневецком, Мазове… Еще Шатов упомянул Башкирова.
Дракон выследил его от клиники? Тогда это похоже на фарс. Такое впечатление, что возле клиники за ним следили все, кому не лень, и даже не обратили друг на друга внимания. ОПО, люди Васильева, Дракон.
И как они все четко определили, куда именно в первую очередь пойдет Шатов! Хотя и Васильев, и Ямпольский могли снарядить две группы – к клинике и к дому Каневецкого. А Дракон, если он одиночка, должен был действовать наверняка.
Дождь стал мельче, но продолжал лить сплошным потоком. Сплошным ледяным потоком. Как во сне. И из глубины этого потока… На хрен, оборвал себя Шатов. Не нужно. Не нужно вспоминать, прикрикнул Шатов, но из памяти упрямо лезли слова: «И ты – моя тень!».
Шатов пошел, потом ускорил шаг. Ему внезапно стало страшно оставаться на темной улице. Страшно. Захотелось истошно закричать, зажать уши и бежать сквозь ночь… Бежать, бежать… К двери, ключ от которой лежит у него в кармане рубахи.
Шатов побежал, не обращая внимания на лужи и грязь. Вита! Вита!
Влетел на этаж, торопливо нашарил ключ.
– Вита! – позвал Шатов с порога.
Тишина.
– Вита! – Шатов осторожно шагнул в коридор. – Вита!
– Она просто спит, сказал себе Шатов. – Устала и прилегла. Откуда она могла знать, что именно этой ночью придет Шатов? Не могла.
– Вита, – на этот раз значительно тише позвал Шатов.
Тишина. Несколько капель воды со стуком упали на пол с его одежды.
Под ногой что-то зашуршало.
Шатов замер.
Где должен быть выключатель? Слева от двери или справа. Справа. Шатов нажал на клавишу.
Нет! Не может быть!
Комната была разгромлена. Диван исполосован и вывалил наружу свои внутренности. Стол перевернут, какие-то бумаги – обрывки и целые листы – валялись на полу. Посуда вывалена из шкафа вперемешку с вещами из гардероба. Обрывки ткани вместе с осколками стекла и хрусталя.
Шатов стоял в дверях, не в силах пошевелиться. Полки на стене висели, но коллекция стеклянных фигурок…
«Они милые…» прозвучало в памяти Шатова.
– Они милые, – прошептал Шатов.
Вита.
Шатов обернулся, включил свет на кухне, в ванной. Везде хаос и разрешение. Повсюду. Посуда, мебель, вещи – все разорвано, сломано, разбито. И нигде нет ее.
Это хорошо или плохо? Хорошо или плохо?
Если бы ее убили, то оставили бы здесь. Похитили? Увезли? Кто? Кто?!
Шатов резко обернулся и ударил кулаком в стену. Кто посмел? Дракон? Дракон не знал, где живет Вита. Он мог проследить Шатова только от клиники, или от сквера, где они разговаривали с Пащенко. Сюда после этого Шатов не возвращался. Менты? Дались ему эти менты! Они не могли этого сделать. Да и зачем им Вита? Им нужен Шатов. Его молчание. А шантаж – слишком все это мелко.
Об этой квартире знал только один человек – Арсений Ильич. Он знал наверняка. Он даже убил здесь неподалеку человека.
Твою мать. Человека. Того, кто по приказу Васи шел за Шатовым. Человек, которого Шатов привел к дому Виты. Арсений Ильич сказал, что человек этот не успел передать никакой информации. Никакой. Арсений Ильич ему поверил. А если… А если он все-таки сказал о квартире? О Вите? Звякнул от нечего делать Некрофилу, а тот успел сказать заказчику. Только ему не повезло, его все равно убили. А потом опоздали немного заскочить за Шатовым, его поднял Арсений Ильич и погнал по своим очень важным делам.