Почерк убийцы

Сэйерс Дороти Ли

— Хорошо, мисс Хилари. Я отведу вас после того, закончу здесь все дела.

Дверь, за которой была лестница, ведущая наверх в помещение, где висят колокола, была закрыта на замок. Доделав все необходимое, мистер Годфри подошел к этой двери и, немного повозившись с ключом, открыл ее.

— А почему ее держат запертой, мистер Годфри?

— Понимаете, мисс Хилари, бывает, что звонари оставляют ее открытой, но падре считает, что это небезопасно. Ведь не все приходят сюда с добром. Может прийти и кто-нибудь, кто захочет просто позабавиться и поиграть с колоколами. Кроме вреда колоколам, они и сами могут свалиться с этой лестницы. Так что открытая дверь к хорошему не приведет. В наших краях хватает хулиганов. Поэтому-то падре говорит, что надо обязательно закрывать дверь.

—

Ясно, — слегка улыбнувшись, ответила Хилари. Пожалуй, тому, кто упадет с этой лестницы, придется несладко. Падать придется с высоты ста двадцати футов. Подумав об этом, Хилари пошла вверх по лестнице.

Вскоре они поднялись в помещение, где висели колокола. По сравнению с предыдущим светлым этажом, здесь казалось особенно темно и мрачно. Свет проникал только через редкие щели в стенах. Лучи эти были такими тонкими и тусклыми, что никак не могли побороть темноту. В этом полумраке величественно и неподвижно висели колокола. Они казались невообразимо огромными.

Мистер Годфри поймал легкую веревочную лестницу, по которой можно было подняться к самим колоколам.

— Подождите, — вдруг сказала Хилари, — дайте я подойду поближе, а то я не увижу, что вы там делаете.

Мистер Годфри был против того, чтобы Хилари подходила слишком уж близко, ведь это очень опасно, однако девочка и слушать не хотела его возражения.

— Не волнуйтесь, я сяду вот на эту перекладину, совсем не боюсь высоты. Что ж, спорить с дочерью сэра Генри было просто бесполезно. Однако надо признать, что она довольно ловко забралась на перекладину, практически без помощи мистера Годфри. После того, как Хилари уселась на своем месте, он подготовил все необходимое для смазки колоколов и осторожно полез по лестнице.

— Я никогда не видела Тейлора Паула так близко. Это ведь очень большой колокол, да?

— Да, — ответил Джек Годфри, бережно протирая бронзовый колокол.

Луч света падал как раз на надпись, выгравированную на колоколе. Хилари уже хорошо знала, что там написано:

NINE + TAYLERS + МАКЕ + А + MANNE + IN + CHRIST + IS + DETH + ATT + END + IN + ADAM + YET + BEGANNE + 1614

— Тейлор Паул замечательный колокол, достойный восхищения. Он участвовал в огромном количестве перезвонов, не считая похоронных и ежедневных, для служб. Столько лет он уже на своем неизменном месте. Падре говорит, что скоро надо будет реконструировать его. А вот я думаю, что Паул прослужит еще не один год. На мой взгляд, он звучит по-прежнему прекрасно.

— А вы звоните в память о каждом умершем в нашем приходе, кем бы он ни был?

— Да. Эта традиция была заложена сэром Мартином Торпсом, твоим прапрапрадедушкой. Он вложил довольно большую сумму в фонд колоколов. И в завещании написал, чтобы мы звонили по «каждой христианской душе». Так что с тех пор мы, исполняя его волю, звоним в честь каждого покинувшего нашу бренную Землю. Однажды мы даже звонили в честь женщины, которая была католичкой. Знаешь, старина Хезеки был сначала против этого. «Что? Тейлор Паул должен звонить в честь подданной римско-католической церкви? — удивлялся он. — Падре, разве вы можете назвать ее христианкой?» «А что здесь такого, Хезеки, — отвечал ему падре, — изначально мы все принадлежали к римской церкви. Да и этот храм был построен римлянами». Конечно, Хезеки не знал об этом. К сожалению, у него не было хорошего образования. Что ж, пожалуй, я закончил с Паулом. Давайте, я помогу вам слезть.

Затем мистер Годфри и Хилари по очереди забирались к Гауде, Саваофу, Джону, Иерихону, Джубили и Димити. Джек Годфри смазывал колокола, а Хилари наблюдала за ним, сидя на перекладинах у колоколов. А когда очередь дошла до Бетти Томаса, мистер Годфри почему-то заупрямился.

— К Бетти Томасу я вас не возьму, мисс Хилари, — твердо сказал он. — Это несчастливый колокол. Я хочу сказать, что у него есть свои пристрастия и капризы. И я не хочу рисковать.

— О чем вы?

Мистер Годфри попытался объяснить как можно понятнее и проще.

— Это мой колокол, — сказал он. — Я работаю с ним пятнадцать лет, ухаживаю за ним уже больше десяти, с тех пор как Хезеки стал уже слишком

пожилым, чтобы лазить по этой лестнице. Мы с Бетти отлично знаем друг друга, и у нас никогда не было никаких ссор. Но у него очень эксцентричный характер. Говорят, он унаследовал этот характер от человека, который устанавливал его здесь. По преданию, во время одной из войн из монастыря под угрозой смерти выгоняли монахов. Так вот, в ту ночь Бетти Томас звонил без перерыва, хотя в колокольне не было ни души. Есть и еще одна история. Это произошло во время нашествия войск Кромвеля. Как известно, они разрушали все храмы и монастыри, встречающиеся на их пути. Наш храм не миновал этой участи. Так вот, пока солдаты вершили свое дело в стенах храма, некоторые из них отправились в колокольню, видимо, для того, чтобы сломать колокола. Они поднялись на самый верх, к Бетти Томасу. А тем временем пара их товарищей, которым, видимо, наскучила работа, тоже поднялись на колокольню, только вот они остановились в помещении для звонарей. Там они решили, для шутки или из любопытства, позвонить в колокола и начали дергать за веревки. Они-то не знали, что несколько солдат находятся на самом верху. Вот так и получилось, что они раскачали Бетти Томаса, который и столкнул с перекладин солдат, собиравшихся его сломать. Падре говорит, что так Бетти Томас спас наш храм, ведь солдаты испугались, решив, что эта кара Божья за дела их, убежали из церкви и больше не возвращались сюда. Конечно, все это случилось только по их же неосторожности, тем не менее, благодаря этому случаю и, можно сказать, Бетти Томасу наш храм не был разрушен. Была и грустная история, связанная с Бетти. Однажды, еще во времена предыдущего пастора, один бедняга хотел стать звонарем и учился работать с колоколами. Так вот, он полез на самый верх к Бетти, не удержал равновесия и повесился на веревках. Это было ужасно. Ему не стоило лезть туда одному, тем более что он не был знаком с Бетти. Так что я настаиваю на том, чтобы ты осталась здесь. Миссис Венейблс тоже ни за что не разрешила бы тебе лезть к Бетти Томасу. Ведь этот колокол убил не одного человека, и даже если брать во внимание то, что все это произошло из-за неосторожности самих же пострадавших, тем не менее, я вас не пущу. Сейчас я несу за вас ответственность и совсем не хочу рисковать.

Сказав это, мистер Годфри полез наверх к таинственному и коварному Бетти Томасу. Хилари, хоть и была расстроена, возражать Джеку Годфри не стала. Признаться, девочку заинтересовал и немного напугал его рассказ. Некоторое время она стояла молча, думая об услышанном. Потом ее внимание привлек какой-то белый предмет, на который падал лучик света. Хилари подошла ближе и увидела, что это листок бумаги, аккуратно сложенный в несколько раз. Этот конвертик напомнил ей письма французских гувернанток. Хилари подняла листок. Присмотревшись, она разглядела, что листок был исписан светлыми чернилами. Почерк был ровным и очень красивым, он явно принадлежал хорошо образованному человеку. Листок был сложен вчетверо. Так как он лежал на полу, одна из сторон конвертика была запачкана, но внутри лист был абсолютно чист.

— Мистер Годфри!

Голос Хилари прозвучал так громко и неожиданно, что Джек Годфри сначала даже испугался и чуть было сам не сорвался с веревочной лестницы и не присоединился к жертвам Бетти Томаса, о которых он только что рассказывал.

— Да, мисс Хилари?

— Я тут нашла кое-что очень интересное. Спускайтесь, посмотрите.

— Секунду, мисс Хилари.

Он быстро закончил все дела с колоколом и спустился. Хилари стояла у пробивающегося сквозь щель луча солнечного света. В руках она держала листок бумаги.

— Я нашла его на полу. Посмотрите. Какая же глупость здесь написана. Как думаете, ее написал Чудак Пик?

Мистер Годфри покачал головой.

— Не могу сказать, что я уверен в этом, мисс Хилари. Он довольно эксцентричный человек, этот Пик. Он бывал здесь один или пару раз, прежде чем падре начал запирать дверь на замок. Только вот этот почерк, как мне кажется, не его.

— Ну, признаться, я не думаю, что это мог написать кто-то другой, кроме такого чудака, как Пик. Прочитайте, — сказала Хилари, посмеиваясь.