Почетный академик Сталин и академик Марр
Шрифт:
Из записки следует, что у Марра были давние и прочные связи с Берией, к которому Марр обращался напрямую. Необходимо отметить, что часть проблем, которые предполагал поднять Марр, могли быть поставлены только после согласования со Сталиным. Это в первую очередь вопросы о организации в Тбилиси филиала Института марксизма-ленинизма и Тбилисского университета. И то и другое учреждения вскоре действительно были открыты. Из записки также следует, что Марр обращался к Берии не только в связи с налаживанием быта кавказских ученых и своих сторонников (Абаев, Дондуа), но и с сугубо личными просьбами, связанными с научными интересами младшего сына. Так что Берия лично знал Марра, но имел ли он тогда представления и о его научных, особенно лингвистических воззрениях, сказать трудно. Архив Берии в настоящее время наглухо засекречен. Убежден в том, что Марр отправлял свои труды не только Сталину, Луначарскому, Покровскому и другим государственным деятелям (что подтверждается документально), но и своему земляку Берии. Отметим также,
Из большевистских лидеров наиболее доверительные отношения были у Марра с А.В. Луначарскими и М.Н. Покровским и не только в связи с обширнейшими научно-организационными функциями Наркомпроса, который они возглавляли, но и в связи с тем, что именно Марр оказывал содействие в проведении их и других кандидатур от власти в Академию наук СССР. Сохранилось несколько писем Луначарского Марру, которые он отправлял начиная с 1918 года. Одна из наиболее интересных записок датирована 1 марта 1922 года, но она адресована не Марру, а заместителю председателя Совнаркома РФ А.И. Рыкову (заместителю Ленина):
«Дорогой Алексей Иванович.
Очень прошу Вас принять вне всякой очереди академика Марра, одного из крупнейший наших ученых. Человека черезвычайно осведомленного по целому ряду вопросов и Вас интересующих (как Председателя комитета наук) и чрезвычайно близко принимающего к сердцу все нужды этой сферы государственных задач. Я считаю разговор его с Вами до крайности необходим. Крепко жму руку.
90
СПб. ФА АН РФ. Ф. 800. Оп. 3. Ед. хр. 573. Л. 2, 2 об.
Я процитировал копию письма Рыкову, которую Луначарский отправил Марру для ознакомления, так как на обороте сохранились небрежные каракули Марра с упоминанием имен академиков Платонова и Шахматова. Судя по всему, нарком Луначарский дорожил дружбой академика Марра, о чем можно судить по его другой записке, в которой он извинялся за возникший между ними инцидент и в которой он так и пишет: «Я всегда очень дорожил Вашим отношением ко мне и думаю, что некоторые люди, которым по ходу наших внутренних взаимоотношений понадобилось раздуть значение инцидента между мною, Томашевским {7} и т. д., могли в значительной степени содействовать неправильному понимаю с Вашей стороны моих действий» [91] .
91
СПб. ФА АН РФ. Ф. 800. Оп. 3. Ед. хр. 573. Л. 5.
Отставленный Сталиным со всех руководящих постов незадолго до смерти, в марте 1933 года, Луначарский написал последнее письмо Марру:
«Дорогой Николай Яковлевич.
Я не знаю, читали ли Вы на немецком языке лишь недавно опубликованную замечательную, написанную еще в 1845 г. Марксом и Энгельсом книгу „Немецкая идеология“. Теперь она вышла на русском языке (ИМЭЛ соч., М.Э. т. IV). На всякий случай обращаю Ваше внимание на рассуждение о сознании и языке стр. 20 (начало абзаца: „Лишь теперь…“) и до конца стр. 22. Мне кажется, что здесь имеются замечательные подтверждения некоторых Ваших положений, особенно конец стр. 20, на стр. 21… Крепко жму Вашу руку» [92] .
92
СПб. ФА АН РФ. Ф. 800. Оп. 3. Ед. хр. 573.
Луначарский указал Марру на впервые опубликованные на русском языке такие рассуждения классиков: «Лишь теперь, когда мы уже рассмотрели четыре момента, четыре стороны первоначальных исторических отношений, мы находим, что человек имеет также „сознание“. Но и оно не имеется заранее или как „чистое“ сознание. На „духе“ заранее тяготеет проклятие „отягощения“ его материей, которая выступает здесь в виде звуков, коротко говоря, в виде языка. Язык также древен, как сознание, язык — это практическое существующее для других людей, а значит, существующее так же для меня самого реальное сознание и язык, подобно сознанию, возникает из потребности сношения с другими людьми».
В дальнейшем мы обязательно воспользуемся рекомендациями Луначарского и рассмотрим эти и другие страницы из «Немецкой идеологии» под углом зрения марровской теории происхождения языка и мышления и в связи с их своеобразной интерпретацией поздним Сталиным.
Не менее дружеские чувства испытывал к Марру в те времена ведущий советский историк М.Н. Покровский. По его приглашению Марр часто выступал на важных конференциях и совещаниях историков-марксистов как крупнейший ученый старой формации, сблизившийся с официальной историософской идеологией. К тому же именно в эти первые постреволюционные годы Марр стал активно дополнять свое «новое учение о языке» первичным этапом, точнее, целой эпохой так называемой «ручной речи», передающей смыслы жестами, то есть с помощью руки. Многие увидели здесь связь с учением Энгельса о роли руки в развитии человеческого труда и становлении цивилизации. В фонде Марра есть несколько документов о содействии замнаркома просвещения Покровского экспедиции Марра на Кавказ, о выдаче академику новейшей зарубежной литературы из фондов библиотеки Социалистической академии, но в связи с темой, стоящей в центре этой книги, я хочу привести одно из его писем полностью:
«22. IV.1926.
Академику Н.Я. Марру.
Ленинград
Глубокоуважаемый Николай Яковлевич!
Очень Вам признателен за присылку Ваших отрывков о руке — прочел их с громадным интересом. Вам нужно как можно скорее переработать их в популярный очерк. Это ценнейшее дополнение к нашей материалистической истории культуры.
Задержал свой ответ потому, что захотел Вам послать № «Unter d. Banner d. Marxismus» с Вашей статьей, воображая, будто этот № у меня есть. Но, увы! И у меня его нет. Вышел ли он вообще?
Крепко жму Вашу руку.
Искренно уважающий Вас
P. S. Только что получил еще две Ваши брошюры: «Основные достижения…» и «Из переживаний доист. памятников Европы».
Еще раз спасибо! М. П.» [93]
Отношение Покровского к Марру было намного восторженнее, чем отношение Марра к официальному главе советской исторической науки. В знаменитой в свое время книге Покровского «Русская история в самом сжатом очерке» в главе, посвященной революции 1905 года на окраинах империи, он процитировал несколько страниц из давних репортажей Марра с Кавказа, снабдив их таким предисловием: «Порядки, которые теперь здесь устанавливались, лучше всего описать словами совершенно беспристрастного свидетеля профессора Н.Я. Марра. Вдобавок Марр сам родился в Гурии и превосходно знает ее язык и весь быт» [94] . Кстати, из этого отрывка следует, что Марр слышал тогда не Сталина, на чем позже настаивали марристы, а малоизвестного большевика Хтис-Цкалоба, при этом Марр отнесся к большевистскому оратору с иронией [95] .
93
СПб. ФА АН РФ. Ф. 800. Оп. 3. Ед. хр. 759.
94
СПб. ФА АН РФ. Ф. Кн. 3. С. 528.
95
СПб. ФА АН РФ. Ф. Кн. 3. С. 530.
Марр часто выступал на конференциях, которые проводились под эгидой Общества историков-марксистов, возглавлявшегося Покровским и призванного воспитать новую плеяду ученых, порвавших с «буржуазной» исторической наукой. Покровский высоко ценил участие археолога и лингвиста Марра в этих собраниях. Делая обзор первой всесоюзной конференции 1929 года, Покровский написал в заключительной части: «Но я не могу не остановиться на одной особенности этой последней (конференции. — Б.И.). Она вскрыла не только гораздо более обширные кадры последователей исторического материализма в нашей стране, чем можно было ожидать, она показала, что наше мировоззрение начинает захватывать и соседние с нашей наукой области, притом такие области, где еще недавно господствовали безраздельно идеализм и психологизм. Великолепный доклад академика Н.Я. Марра показал, что к нашим материалистическим выводам можно прийти не только от изучения классовой борьбы (каковое изучение некоторые наивные люди считают основным характеристическим признаком марксизма, забывая, что такое понимание марксизма давно опровергнуто самим Марксом), но и от изучения истории человеческой речи. Все человеческое есть продукт общественной работы. „Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивидууму. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений“. Индивидуальное не начало, как казалось и кажется буржуазным историкам, а конец, итог. И отправляться в объяснении исторического процесса от индивидуального, как до сих пор делают „заслуженные“, — это заставлять историю идти вверх ногами» [96] . Речь шла об одном из основополагающих трудов Марра «К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории» [97] .
96
Покровский М.Н. Всесоюзная конференция историков-марксистов // Избранные произведения. Лекции, статьи, речи. М., 1987. С. 449.
97
См.: Труды Первой всесоюзной конференции историков-марксистов. Т. II. М., 1930. С. 267–292.