Почта Приграничья
Шрифт:
Секунду спустя они уже оказались на аккуратном крыльце, и почтарь уверенно забарабанил по завешанной пучками травы двери. Из-за тряски от намокших веников потянуло ароматом намокшего сена, а затем в узенькой щелке показалось маленькое испуганное лицо.
«Не знаю ее, - мельком скользнув взглядом по молодой хозяйке дома, подумал Олег.
– Лет двадцать, не больше. Когда я отсюда ушел, она, скорее всего, только родилась».
– Вы от старосты?
– на почтаря смотрели два огромных синих глаза, а голос был настолько кротким, что мог бы смутить кого угодно. Но не Олега. Тот как будто проигнорировал все спущенные на него женские чары и лишь иронично поднял бровь.
– Неужели не рассмотрела
Настя, услышав свое имя, машинально вежливо кивнула, затем насупилась, осознав, что ее назвали помощницей. Но потом быстро выкинула это из головы и сосредоточилась на том, как почтарь изменил свою стратегию в новом разговоре. Если на охотника, привыкшего к силе, Олег просто давил весь разговор, то сейчас неожиданно перестал изображать грозного сыщика, а больше сделал упор на непогоде. Кажется, Настя где-то читала, что в деревнях отказывать попавшим в дождь или снежный буран путникам считалось недостойным, а потому этой молодой травнице, хотела она этого или нет, не оставалось ничего другого, кроме как распахнуть дверь и позволить им войти.
Настя исподтишка внимательно осмотрела хозяйку дома – чуть постарше ее самой, но уже в возрасте на выданье. Однако темная коса с заплетенными в нее простенькими лентами одна, вместо головного убора простой венок из свежих луговых цветов. Недорогой сарафан, простая потертая обувь, тонкие руки покрыты мелкими царапинками. От чего, интересно?
– Проходите, пожалуйста, - чуть склонив голову, Цветана пригласила гостей на оказавшуюся неожиданно просторной кухню.
Почтарь широкими шагами прошел к столу, расположился на стуле с витыми ножками, а следом и Настя выбрала себе место, позволяющее ей наблюдать за хозяйкой. Та уже суетилась с приготовлениями, ловко ставя чугунный горшок с водой в хорошо протопленную печь. Видимо, она как раз собиралась готовить, когда нагрянули почтарь с ведуньей.
Цветана уверенно оторвала от нескольких висящих на стене связок травы по пучку, размяла их и бросила в горшок. Движения ее при этом потеряли недавнюю суетливость, стали плавными и словно бы отточенными многолетней практикой.
– Обед я еще не успела приготовить, а вот горячим лесным отваром по своему рецепту я вас напою, - повернувшись лицом к гостям, сообщила раскрасневшаяся то ли от жары, то ли от смущения девушка.
– Спасибо, - поблагодарил ее Олег.
– До обеда еще далеко, так что не беспокойся, хозяйка. Одна живешь?
Ведунья отметила, что опять с любопытством наблюдает за почтарем, ловя каждое его слово – ей было интересно, как он будет дальше строить разговор с новым свидетелем. Заодно Настя крутила головой по сторонам в поисках чего-то странного, что могло вызвать столь вежливое отношение почтаря к Цветане.
«Или дело просто в том, что она девушка? – неожиданно ведунье пришла в голову новая мысль. – Быть строгим к мужчинам и мягким к женщинам и детям – это что, почтари взяли на вооружение часть кодекса княжеских богатырей?»
– Одна, дядя Олег, - хозяйка дома ответила на вопрос Олега, использовав просторечное обращение, не зная в итоге как с ним правильно разговаривать.
«Ну еще бы, после устроенного им ночного представления», - хмыкнула Настя.
А девушка тем временем продолжала:.
– Родителей нет, дом от бабушки достался, она у нас потомственной
Цветана обвела рукой связки растений, которыми была увешана почти вся стена у печки, и словно бы вновь обрела уверенность. А Настю почему-то обидно кольнула улыбка почтаря, когда его назвали «дядей Олегом». Как будто эта девица претендовала на место той, кого последний Локов должен сопровождать по Приграничью.
«Глупости какие, - обругала себя ведунья.
– Простая деревенская девица на выданье, зачем она почтарю?»
– Уж не Ланой ли твою бабку звали?
– поинтересовался тем временем Олег.
– Сестра знаткиВедары?
– Старшая сестра, да, - кивнула травница.
– Лана.
«Вот ее помню, - подумал почтарь.
– Отец у нее частенько что-то покупал. А сына бабки Ланы как звали – забыл. Жену себе взял из соседней деревни, а потом их по дороге на ярмарку разбойники убили. Значит, сирота наша – та самая девочка, которая на попечение двух сестер-бабок осталась. Те, конечно, в тот раз за меня не заступились, не пошли против старосты, требуя открыть дело об убийстве моего отца, но в целом были вполне приличные люди. По идее, и внучка в таком окружении должна была вырасти им под стать. Доброй, но немного трусливой. Впрочем, как она сейчас себя и ведет...»
Цветана тем временем, осознав, что грозный почтарь был знаком с ее родственниками, заметно расслабилась.
«Молодец, - про себя улыбнулась Настя, следя за мягкими жестами и словами своего спутника.
– Теперь ей проще с ним разговаривать. Тут ведь дело не только в возможном кодексе, но и просто в здравом смысле. Надави Олег на эту травницу, как на охотника, и у той вместо намечающегося рассказа случилась бы истерика. А так… Вроде бы все идет по плану».
– Хорошая бабка Лана была, - почтарь закрепил добрые отношения и плавно перешел к вопросам.
– А ты, значит, по ее стопам пошла? Травы в лесу собираешь?
– Нравится мне это, - пожала плечами Цветана.
– Да и люди довольны, какие я им чаи подбираю. С целебными отварами, правда, пока не очень выходит, практики маловато...
– Но пытаешься?
– подмигнул Олег.
– На болота, наверное, ходишь – там этого добра хватает.
– Ох, не знаю теперь, как и быть, - Цветану при упоминании о местных топях словно бы передернуло.
– Думала, не вернусь домой. Как закрутило меня на болоте! Уж на что я все окрестные трясины знаю. А тут заплутала, вышла на какую-то горелую проплешину... Деревья все черные, переломанные, торчат из земли будто обгорелые кости. Я с испугу назад подалась, а там уже все по-другому! Вот тут меня и проняло...
Голос девушки задрожал, она всхлипнула и поспешно отвернулась. В этот момент как раз закипела вода, и по кухне поплыл аромат лесных цветов и ягод.
«Рябина, - догадалась Настя.
– Точно багульник... Иван-чай, ромашка... И что-то такое знакомое, но не могу понять...»
Цветана загремела посудой, давая себе возможность успокоиться и вернуться к неприятному разговору чуть позже. А пока она ловко схватила мелкое сито, поставила на расписной чайник с причудливо изогнутым носиком и принялась лить густо парящий отвар, держа внушительных размеров горшок на пугающе скрипнувшем ухвате. Вернула темную пузатую емкость в печь, разлила процеженный чай по кружкам и подала на стол, обмотав руки тонким полотенцем. Настя осторожно взялась за пышущую жаром чашку и отхлебнула обжигающий отвар, который расцвел на языке всеми мыслимыми оттенками вкуса. Девочка даже глаза закрыла от удовольствия, а холод и сырость словно бы отступили. Вот вроде бы простой чай, подобный и в столице заварить могли. Но вот пропорции трав были необычными, явно по местным традициям, а потому вызывали совсем иные ощущения.