Почтенное общество
Шрифт:
Нил с некоторой неловкостью входит в агентство, но тут же сталкивается с двумя журналистами, которых знал на Ближнем Востоке. Приветствия, дружеские объятия. Очень рады видеть, тут же вспоминают добрые старые времена, показывают редакцию, представляют его молодым, которые не нюхали войны, рассказывают о его и своих подвигах.
Нил с удивлением понимает, что все так или иначе о нем слышали, а ведь прошло уже двадцать лет. Люди толпятся вокруг, пожимают руку легенде прошлых лет. Отец Сефрон в нерешительности,
Пятиэтажное здание в конце Парижской улицы, прямо перед Круа-де-Шаво в Монтрё. Фасад весь в разноцветных разводах, а над подъездом, колонны которого украшены установленными на них разноцветными гипсовыми скульптурами, большой плакат с пурпурно-золотыми буквами приглашает: «Добро пожаловать!»
— Черт, искусство так и останется для меня загадкой, — сообщает Мишель, который, как всегда, сидит за рулем «кангу» и внимательно оглядывает сквот.
— Здесь как раз для тебя, все бесплатно.
— Если это искусство, я отрежу себе яйца.
— Осторожно, не шути так, а то как раз случай и представится. Ладно, пошли, что ли?
В дверях толпятся люди, любопытствующие вроде туристов и просто местные. Вход свободный.
— Ты уверен, что он здесь?
Жан вздыхает:
— Есть только один способ в этом удостовериться: пойти осмотреть все самим. Давай. Поднимай задницу и вперед, за дело.
Мишель выходит из машины, раздраженно хлопает дверцей и пересекает улицу.
Комнатка консьержа на первом этаже переоборудована в стойку администратора. За ней торчит лохматый парень, читающий журнал.
Полицейский из службы социальной информации подходит к стойке и, стараясь изобразить простака, здоровается.
— Как-то вечером я был у своего приятеля-галериста и увидел там эту штуку… — Он вытаскивает из кармана флаер с одной из картин Мари-Лин. — Я ищу человека, который это нарисовал.
Длинноволосый берет картонку, рассматривает ее.
Позади Мишеля, громко переговариваясь с вульгарной девицей в мини-шортах, проходит довольно занятный тип.
— Это старая выставка.
— Да, но эта художница…
— Нет ее больше здесь. — Тон безапелляционный.
— Но мои друзья мне сказали…
Лохматый с непроницаемым видом поднимается со своего места. Он очень высокий.
— Она уже давно отсюда уехала.
Ну и бугай. Мишель внутренне расхохотался, его хлебом не корми, дай подраться с такими амбалами. Большинство из них думает, что рост — это все.
— А может, вы знаете, где она теперь живет? Мне бы очень хотелось увидеть ее работы.
В холле появляется африканское семейство и на некоторое время привлекает к себе внимание длинноволосого. Он даже приветственно машет рукой последнему
Мишель тем временем подробно осматривает помещение. На стене за стойкой администратора поэтажные планы дома и расположения мастерских. На плане третьего этажа, справа, написано Мари-Лин.
— Говорю вам, она уехала. Не думаю, что вы найдете здесь что-то на свой вкус. Хорошего дня.
Полицейский несколько мгновений рассматривает самодовольное лицо лохматого, ему так и хочется дать парню в рожу, потом он кивает и выходит.
Улыбчивый чернокожий уединился в мастерской скульптора на втором этаже и делает вид, что любуется работами хозяина. В его кармане вибрирует мобильник.
SMS. От Мишеля. Третий этаж направо.
Жан поднимается на этаж выше. Три мастерских. Закрыта только одна: справа. На двери, в отличие от двух других, никакого указания фамилии художника.
Жан подходит, прикладывает ухо к двери: слышит радио, затем обрывок разговора. Жан прислушивается, но слова различить невозможно, впрочем и так понятно, что говорят мужчина и женщина. Жан быстро оглядывается. Никого. Снова прислушивается к разговору. За дверью что-то живо обсуждают, потом неожиданно звучит «нет!», а за ним — имя. Жюльен!Он там!
— Эта мастерская закрыта.
Жан вздрагивает, но раздавшийся у него за спиной голос, тоже женский, очень спокоен.
— Я хотел проверить. — Жан оборачивается, на лице доброжелательная мина. — А так как хочется увидеть все…
Художнице, заговорившей с ним, лет шестьдесят, она невысокая и, наверное, в молодости была очень хорошенькой.
— Тогда пойдемте со мной. Покажу свою мастерскую. Мое изобретение — живопись пигментами, полученными из спрессованных органических отходов.
Большой предвыборный митинг во дворце «Омниспорт» в Клермон-Ферране. В раздевалках устроена гримерная для кандидата и в соседнем помещении буфет, где под неусыпным оком господина Пату и под гул голосов, якобы обмениваясь информацией и мнениями, советники и приближенные журналисты поглощают канапе с фуа-гра и копченой семгой.
В гримерной перед хорошо освещенным зеркалом сидит Герен, приехавший сюда со своей личной гримершей, на шее у него белое полотенце, чтобы рубашка не запачкалась.
Соня, стоя за ним, наблюдает за происходящим.
В зеркале Герену видно ее внимательное лицо в мельчайших деталях; короткие реплики, указания, они с гримершей прекрасно друг друга понимают. «Слишком бледный, — говорит Соня, — нужно приподнять тон». — «Сегодня не идет», — отвечает гримерша. Он неодушевленный предмет в их руках.