Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
Вот ведь… слабая она. Конечно. Бледновата, худовата, но на ногах держится крепко. И вообще подкралась так, что Эва не заметила.
– Хорошо… я не уверена, что у вас что-то выйдет, но…
– Ты поможешь?
– Почему нет… ты прав… я ведь в комитете, и… среди девушек, которые оказались в… затруднительном положении, одаренных хватает. Из них получаются неплохие горничные. Их учат паре-тройке плетений, пыль вытирать, полы очищать, но я сама думала, что можно и большему… но Университет…
– Интересное что-то? –
– А то. Учиться поедем, - Эва поглядела на сестру мрачно. Надо привыкать к её возвращению.
– Смеешься?
– Если бы… в Университет. Но с мамой.
Тори вздохнула и прикусила губу. А потом сказала:
– Без мамы учиться было бы интересней.
…а все-таки иногда с ней было весело. Но только иногда.
Глава 47 Вместо эпилога
Глава 47 Вместо эпилога
Дом, в который собралась переехать матушка, был старым. Каменное основание его давно уж покрылось одеялом пушистого мха. Стены потемнели, и даже горгульи на старом портике глядели хмуро, словно сомневаясь, стоит ли пускать на порог столь сомнительную личность.
– Надо же, - матушка подняла голову, придержав шляпку. – Здесь все… как прежде. Ты не передумал, дорогой? Вовсе не обязательно сопровождать меня.
– Нет. Саттервуд обещал, что в отель пустит. Он как-то… притих.
Кости из подвала выносили несколько дней кряду. И само собой, что удержать втайне процесс не удалось. А там кто-то проболтался журналистам.
И уж неделю как мальчишки-газетчики перекрикивали друг друга.
«Ужасная тайна подземелий».
«Кошмар благородного отеля».
Впрочем, как ни странно, во вред отелю это не пошло. Наоборот даже. Сперва в подземелье потянулась вереница людей в одинаковых черных костюмах.
Они несли цветы.
Свечи.
И оставляли их там, в глубине.
Родственники.
Похороны тоже были. Их, поговаривают, почтил присутствием сам Император. Эдди и соваться не стал, хотя Орвуд и намекал, что был бы не против компании. Какая тут может быть кампания…
После родственников в подвалы полезли те, кто полагал себя родственником, да и просто всякие… любопытствующие. И Жози решила брать за то плату. А еще устроить в подвалах пяток номеров.
– Понимаете, - сказала она доверительно. – На самом деле людям нравится бояться. Страх заставляет их острее ощущать жизнь. Не всех, но весьма многих. При этом важно, чтобы они понимали, что на самом деле находятся в безопасности. Я подумываю открыть еще один ресторан. Особый. В подземелье, чтобы меню… специфическое. Рука висельника. Как вам название блюда?
– Отвратительно пошло! – воскликнула леди Элеонора, соизволив появиться. Более того, она соизволила показаться не только Эдди. И тот даже не удивился. В своем доме призраки сильны. – Но людям понравится.
– И мне так кажется. Только антураж…
– И официанты. Пострашнее. Чтобы в жуть вгоняли…
Леди поглядели друг на друга.
– В тебе есть мозги, - наконец, соизволила признать леди Элеонора. – Но все равно ты меня бесишь. И не надейся, что я признаю тебя наследницей.
– Я готова вложить в проект некоторое количество собственных средств. Но с правом получения прибыли. Или… подземелья, как я узнавала, простираются далеко. А отель можно открыть и в соседнем здании.
Эдди тогда еще понял, что этим двоим он не нужен.
И предложил съехать.
Кажется, все только обрадовались…
…но от слова он не отступится. Правда, искать в отеле больше нечего. Нет, его пустят, вне всякий сомнений. И люкс этот клятвенно пообещали оставить за Эдди. Хотя бы на пару месяцев.
Впрочем, вновь же смысла в том было немного.
Матушка медленно шла по дорожке, выложенной белым камнем. За ней, в паре шагов, следовал мальчишка, который теперь старательно делал вид, что с Эдди не знаком. Совершенно.
Плевать.
Диксон выправил документы. Правда, мальчишку забрал. Увез куда-то, но к вечеру вернул, целого и раздраженного донельзя. Матушка потом еще выговаривала, что нельзя так с ребенком. А ребенок кивал, щурясь, что, мол, и вправду нельзя.
Хитрый он.
Но Эдди видит, что творится в этой серой башке.
Слева поднимались кусты, как и справа. Были они лохматы, но в темных космах поблескивали белые звездочки цветов. Пахло… садом и пахло. Влажным. Живым. И он, подбираясь к самому дому, склонял длинные ветви над камнем, словно пытался дотянуться.
И не дотягивался.
Сам дом, пожалуй, походил сразу на все местные дома. Лестница. Статуи у основания. Колонны. Портик. Стены из красного кирпича и узкие стрельчатые окна. Однако как ни странно, здесь было спокойно.
– Госпожа, - матушку встречал старик в темном костюме. – Мы рады вашему возвращению.
Он поклонился, и поклон этот был полон сдержанного достоинства.
– И я рада, Томас. Если бы ты знал, как я рада… - матушка выдохнула и оглянулась. – Это мой сын.
– Добро пожаловать, господин…
– Эдди.
– Элайя, - мягко поправила матушка. – И мой воспитанник.
Она положила руку на плечо сиу, и тот чуть склонил голову.
– Комнаты готовы?
– Несомненно. Чаю, госпожа?
– Чаю. И… на кухне Нора?
– Её внучка. Но готовит не хуже.
– Тогда буду рада. Эдди?
– Да, матушка.
– Пусть подают в бирюзовую гостиную. Дом…
– Сохранили в первозданном виде, госпожа. Однако кое-где все же нужен будет ремонт.
– Я этим займусь.
В доме пахло цветами и еще чистотой, и запах этот тонкий щекотал ноздри. Хотелось чихать и еще спрятаться куда-нибудь. Не то, чтобы на Эдди глазели. Нет. Дом был пуст.