Почти как люди: Фантастические романы
Шрифт:
Бармен поставил перед ней на стойку коктейль. Напиток выглядел очаровательно, его очень украшала брошенная в бокал красная вишенка на черенке.
Я протянул бармену бумажку.
— За виски и коктейль.
— Нет-нет, сэр! — запротестовала она.
— Не огорчайте меня! — взмолился я, — Я обожаю угощать хорошеньких девушек выпивкой, такая уж у меня слабость.
Она уступила, но ледок в ее глазах до конца не растаял.
— Вы никогда в жизни не курили? — пристально разглядывая меня, спросила она.
Я отрицательно
— А почему? Чтобы сохранить остроту обоняния?
— Сохранить что?
— Остроту обоняния. Я подумала, что, может, по роду работы вам не мешает иметь острое обоняние.
— Я никогда не рассматривал свою работу с такой точки зрения, — сказал я, — но, пожалуй, в этом есть своя правда.
Она подняла бокал к лицу и внимательно посмотрела на меня поверх его края.
— Сэр, — спокойным, ровным голосом произнесла она, — вы не хотели бы себя продать?
Боюсь, что на этот раз я оказался не на высоте. У меня отнялся язык, и я обалдело вытаращился на нее. Ведь она и не думала шутить; она спросила это вполне серьезно, по-деловому.
— Начнем с миллиона, — продолжала она, — а там можно и поторговаться.
Я уже пришел в себя.
— Вам нужна моя душа? — поинтересовался я. — Или только тело? С душой будет чуточку подороже.
— Душу можете оставить себе, — ответила она.
— А кто же это собирается меня купить? Вы?
Она покачала головой:
— Нет. Мне вы не нужны.
— Значит, вы действуете от чьего-то имени? Быть может, от имени того, кто скупает все без разбора? Скажем, магазин, чтобы тут же его закрыть? Или целый город?
— Вы очень догадливы, — заметила она.
— Деньги — это еще не все, — заявил я. — Помимо денег существуют и другие ценности.
— Если хотите, — сказала она, — можно обсудить какую-ни— будь иную форму платежа.
Она поставила бокал на стойку и, порывшись в сумочке, протянула мне карточку.
— Если надумаете, найдете меня по этому адресу, — сказала она. — Предложение остается в силе.
Ее точно ветром сдуло с табурета, и, прежде чем я успел открыть рот или как-то задержать ее, она уже затерялась в толпе.
Бармен, проплывая мимо, заметил нетронутые напитки.
— Что, выпивка не понравилась, приятель? — спросил он.
— Нет, все нормально, — ответил я.
Я положил карточку на стойку — она легла обратной стороной кверху. Я перевернул ее, и из-за тусклого освещения мне пришлось наклониться, чтобы прочесть, что на ней написано.
Я мог бы и не читать. Ведь я заранее знал, что там увижу. Разница была только в одной строчке. Вместо «Купля-продажа недвижимого имущества» стояло: «Мы покупаем все».
Съежившись от пронизавшего мне душу холода, я сидел на своем высоком табурете, как нахохлившаяся птица. В баре было так сумрачно, что все вокруг словно плавало в тумане; со всех сторон до меня долетали обрывки человеческой речи, но в этих звуках почему-то было мало человеческого — скорее, они напоминали невнятное урчание каких-то чудовищ или бессмысленные выкрики дегенератов. И, вкрапливаясь в этот шум, то заглушая его, то пробиваясь в щели между фразами, подобно непристойной шутке, нагло дребезжало пианино.
Я залпом выпил виски и остался сидеть там со стаканом в руке. Я хотел было заказать еще одну порцию, но бармен уже занялся другими посетителями.
Рядом со мной кто-то навалился на стойку и задел локтем бокал с коктейлем. Он опрокинулся, и жидкость растеклась по полированному дереву, как грязное масло; ножка бокала отломилась, а сам он разбился вдребезги. Вишенка откатилась к краю стойки.
— Извините, — сказал этот человек. — Какой же я растяпа! Я закажу вам другой.
— Пустяки, — успокоил я его. — Она все равно не вернется.
Я соскользнул с табурета и пошел к выходу.
Мимо ехало такси; я шагнул к краю тротуара и поднял руку.
— Глава 13
На небе уже погасли последние отблески дня, и на улицах горели фонари. Я увидел, что часы на углу перед банком показывали почти половину седьмого. Мне следовало поторопиться — на семь у меня было назначено свидание, и Джой здорово раскипятится, если я явлюсь с опозданием.
— Ночь сегодня будет классная — только на енотов охотиться, — проговорил шофер. — Тепло, тихо, и луна вот-вот взойдет. Я б с удовольствием подался в лес, да мне всю ночь работать. Мы туг с одним парнем завели собаку. Черную, с рыжими подпалинами. А лает-то как — ну просто музыка, такого в жизни не услышишь.
— Выходит, вы охотитесь на енотов, — заметил я с оттенком вопроса. Не потому, что меня это заинтересовало, — просто я почувствовал, что от меня ждут какой-то реплики.
Это его вполне устроило. Скорее всего, на большее он и не рассчитывал.
— Это у меня с детства, — пояснил он, — Папаша начал брать меня с собой на охоту, когда мне было лет эдак девять или десять. А это как влезет в душу, так уж на всю жизнь, можете мне поверить. В такую вот ночь прямо изведешься, так в лес тянет. В эту пору в лесу и запах какой-то особенный, и ветер в поредевшей листве шумит по-иному, и чувство у тебя такое, будто мороз уже где-то совсем рядом.
— Где вы охотитесь?
— На западе, милях в сорока — пятидесяти от города. У верховьев реки. Там на дне реки полно бревен.
— И много вы приносите енотов?
— Дело-то, в общем, и не в енотах, — ответил он. — Бывает, что ночь за ночью возвращаешься с пустыми руками. Может, эти еноты только предлог, чтобы побыть ночью в лесу. Мало кто нынче выбирается в лес, что днем, что ночью. И хоть я не из тех трепачей, которые на каждом шагу проповедуют общение с природой, но точно вам скажу — стоит только провести с ней наедине какое-то время и становишься лучше.