Почти любовь, почти падение
Шрифт:
Прошла через президентскую приёмную, бросив на Клочкову лишь мимолётный взгляд, в кабинет вошла, и вместо того, чтобы сразу пройти в свою каморку, в ближайшее кресло опустилась и глаза закрыла. Хватило её на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно она в себе взрастить пыталась: Кира уехала! И это будоражило, заставляло кровь быстрее бежать по венам и жарко становилось при воспоминании об их с Андреем вчерашнем прощании в машине. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза, и говорил то, что она так хотела от него услышать. И если Кира уехала, то получается,
Никогда раньше не думала, что можно чувствовать себя счастливой, при этом прекрасно понимая свою вину. Угрызения совести разрастались, въедались в душу и мысли, но ощущению полёта совсем не мешали. Катя просто оставляла их внизу, когда Андрей её целовал, и она взлетала вверх. Там не было Киры, не было проблем, бизнеса и всеобщего осуждения. Правда, падать с высоты с каждым разом становилось всё больнее. Боялась, что однажды подняться не сможет.
Спустя пару часов, коротко постучав, в президентском кабинете появилась Шура Кривенцова. Дверь перед носом Клочковой захлопнула и позвала:
– Катя, ты здесь?
– Здесь, - отозвалась Пушкарёва из каморки.
– А чего я тебе принесла!
– тут же радостно возвестила Шура. Правда, тут же поправилась: - Точнее, не тебе, а Жданову, но всё равно - смотри, какая красота!
Она в дверях появилась, Катя от экрана компьютера взгляд оторвала и посмотрела. На самом деле удивилась.
– Что это?
Шура продемонстрировала ей большой розовый пакет с закреплённым наверху красным бантом.
– Красота, да?
– Где ты это взяла?
– У Малиновского на столе. Написано, что Жданову.
– Шура ещё раз с любопытством оглядела пакет, и пожаловалась: - Жалко, что он закрыт. Так интересно, что там.
– Поставь на стол Андрею Палычу, - посоветовала Катя.
Кривенцова вместо этого прижала пакет к себе.
– А Жданов ещё не вернулся?
Катя головой покачала, и повернулась к компьютеру, вспомнив об отчёте.
– Кать, давай посмотрим, что внутри.
Пушкарёва не сразу сообразила, о чём она. Голову подняла и посмотрела.
– Шура, ты что?
– Мы аккуратно. Потом опять заклеим. Кать, ну неужели тебе не любопытно? Смотри, какой пакет! Вот что там может быть?
– Да что угодно!
– Вот именно.
– Шура подошла к столу, а на Катю посмотрела со значением.
– Там точно что-то жутко интересное.
– Но это же не нам. А Андрею Палычу, - пыталась донести до неё истину Катя.
– Чужое.
– Интересное дело.
– Шура тряхнула огненными прядями.
– Ты же почту Жданова вскрываешь? Вскрываешь. А это чем хуже?
– Это лучше. Может, это подарок? Личный.
– От Малиновского Жданову перед разлукой.
– Шура, поставь пакет Андрею Палычу на стол.
Кривенцова приуныла, но просьбу исполнила. Отнесла розовое чудо в президентский кабинет и оставила посередине письменного стола. Потом вернулась к каморке.
– Надо же, какая ты. А я вот не удержалась бы, обязательно посмотрела.
Катя только улыбнулась ей. А когда за подругой закрылась дверь кабинета, довольно быстро потеряла к отчёту всякий интерес. Выглянула из каморки, чтобы пакет видеть. Ровно пять секунд раздумывала, а потом пошла разглядывать розовый праздничный пакет более детально. Внутри явно было что-то большое. Пакет казался раздутым, но тяжёлым не был. А на одном боку, прямо по розам и сердцам чёрным маркером написано: "Спасти рядового Жданова". Катя тихонько хмыкнула и попыталась заглянуть в щёлку. Потянула уголок высовывающейся наружу бумажки. Она вылезла ещё немного, Пушкарёва потянула сильнее и пакет открылся. Катя тут же руки отдёрнула, испугавшись. Вот ведь! Заглянула внутрь...
– Вика, кофе мне в кабинет и побыстрее, - послышался в кабинете несколько раздражённый голос Жданова.
Катя только успела обратно в каморку юркнуть, прежде чем Андрей вошёл в кабинет. Она слышала его шаги, шорох снимаемого пальто, усталый вздох, и зажмурилась от удовольствия. Удовольствие просто слышать это и чувствовать его близкое присутствие.
Андрей в некотором недоумении уставился на розовый пакет в обильных розочках, заглянул внутрь и кинул обеспокоенный взгляд на открытую дверь каморки. Поклялся, что голову Малиновскому оторвёт за неосмотрительность. Это надо же так, оставить всем на обозрение! Быстро сунул пакет под стол и даже ногой его подальше задвинул. И вдруг его обожгла беспокойная мысль - а не проявила ли Катенька известное всем женское любопытство? Он ещё толком не знал, что внутри пакета, но то, что Кате это видеть не стоит, не нужно и вообще запрещено, это точно.
– Катя, - позвал он с некоторой опаской.
– Да, Андрей Палыч, - отозвалась она тут же.
Андрей прошёл к каморке и остановился в дверях, Пушкарёву разглядывая.
– Как у нас дела?
Она прятала глаза, ему это не понравилось.
– Всё хорошо.
– Да?
Покивала быстро и энергично.
– А пакет там...
– Шура только что принесла. Кажется, Роман Дмитрич для вас оставил.
– А что там?
– прикинулся Жданов безразличным.
Катя, наконец, подняла на него глаза. Взгляд был спокойный и открытый.
– Понятия не имею. Подарок?
Жданов внутренне расслабился. Да уж, подарочек... Во множественном числе.
– Ни одного повода не вижу, - проговорил он тише и спокойнее. Прошёл к Катиному столу и наклонился, вынуждая Пушкарёву переключить на него всё своё внимание.
– Что случилось?
– Что?
– Не знаю, это ты мне скажи.
Он неожиданно перешёл с ней на "ты", чего на работе себе почти никогда не позволял, и Катя невероятно разволновалась. На стуле от стола отодвинулась, схватилась за какие-то бумаги, и просто покачала головой.
– Ничего. Лучше расскажите, что в банке.
– Всё уладилось. Некоторые мелкие вопросы ещё остались, но я не думаю, что возникнут большие проблемы.
– Хорошо.
– Да?
– Жаль, что это не выяснилось раньше. Вам пришлось остаться.
– Правда, жаль?
Катя набралась смелости и посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно. Вам стоило поехать в Прагу. У вас же билеты были на руках. Может, ещё успеете...
– Катя.
– Просто я чувствую себя виноватой... перед Кирой Юрьевной. Я не специально... Наверное, я переоценила проблему.
– Нервно сглотнула, а Жданов вдруг поймал её за руку.