Почти невероятное убийство

Абдуллаев Чингиз Акифович

Роскошный лимузин фирмы «Крайслер» подкатил к трехэтажному особняку. Из него быстро выскочили двое молодых людей. Один, осмотревшись, замер у передней дверцы. Второй, наклонившись, мягко открыл заднюю. Позади раздался шум еще двух подъезжающих автомобилей. Из них выпрыгнули несколько человек. Из первого автомобиля вышел пожилой мужчина в больших роговых очках. Он сделал несколько шагов вперед, и люди, окружавшие его, сразу рассыпавшись, заспешили за ним, внимательно оглядываясь по сторонам. На лестнице их уже ждали двое хозяев особняка. Из трех автомобилей за поднимающимися по лестнице людьми следило несколько пар настороженный глаз. Посторонний наблюдатель, проходивший мимо, был бы изрядно удивлен и испуган, сумей он увидеть людей в этих автомобилях. Все они держали в руках короткие израильские автоматы «узи». Лишь после того, как вся группа скрылась в проеме дверей, машины медленно отъехали.

Вскоре

эта сцена повторилась. Только на этот раз первым мягко подкатил «Роллс-Ройс». И снова из автомобилей высыпали люди, и снова из передней машины вышел достаточно пожилой человек, которого охрана провожала до дома. Все отличие состояло только в том, что оставшиеся в машинах люди держали в руках автоматические пистолеты.

В этом особнячке собирались боссы мафии. И повод был достаточно серьезный. Американская мафия съезжалась на избрание нового «капо ди тутти капи» — некоронованного «короля». Место убитого Поля Кастеллано не должно было пустовать.

В большой комнате собралось человек тридцать. Во главе стола сидел семидесятидвухлетний Энтони Коралло, пожилой господин в темных очках. Он был достаточно хорошо известен американской полиции и всему преступному миру под кличкой Неуловимый Тони и славился своим невероятным умением уклоняться от предъявляемых ему обвинений. Будучи в преклонном возрасте, он все же правил большим кланом Люччезе и был одним из самых влиятельных заправил «Коза ностры». Он был всего на год младше убитого Поля Кастеллано и давно считался претендентом номер один на этот сиятельный пост. Коралло понимал, как много конкурентов и соперников может появиться у него в борьбе за власть. Но он, привыкший к борьбе, готовился дать бой своим конкурентам. Рядом с ним и чуть сзади разместились его «капитаны» и советник. «Они-то, конечно, будут за меня. А вот как остальные?» — думал Коралло.

Справа от него разместилась группа клана Бонано и сам босс этого семейства — Филипп Растелли. Наклонив голову, он тихо разговаривал со своим советником. «Интересно, что они там обсуждают?» — подумал Коралло. «Капитаны» Бонано, повернув головы, видимо, пытались услышать своего босса. «Конечно, Филипп попытается сегодня прорваться к высшей власти, но вряд ли это ему удастся. Боссы остальных семей откровенно его недолюбливают. И, кроме своих людей, ему не на кого рассчитывать».

Чуть дальше сидели члены клана Коломбо и нынешний босс этой семьи Джинаро Ланджелло. Он все время вертелся на своем месте, видимо, чувствуя, что это место не для него. «Не вовремя отсутствует Кармино, ох не вовремя, — подумал Коралло. — Уж он-то наверняка мог быть за меня. А этот Ланджелло только „исполняет обязанности“. И все об этом знают. Вот и сейчас его люди смотрят на него, как на одного из „капитанов“. Нет, он не настоящий босс. Но его слово будет значить многое».

Он посмотрел налево. Встретился взглядом со своим тезкой — Энтони Салерно. Глава клана Дженовезе понимающе усмехнулся. Конечно, сегодня он главный конкурент Коралло. И он достаточно сильный противник. До Коралло уже не раз доходили слухи, что люди Салерно развернули необычайно активную деятельность по выдвижению своего босса. Его люди действуют всегда очень четко, убирая ненужных свидетелей и конкурентов. Человек, неугодный Салерно, исчезает бесследно. Энтони Салерно был крупным специалистом в этой области, и с ним всегда считались боссы всех остальных семей. Даже покойный Кастеллано однажды назвал Салерно «человек — нож». Кроме того, он пользовался поддержкой и влиянием в ФБР, а это совсем немаловажно. «Капитаны» семьи Дженовезе угрюмо молчали, и Коралло вдруг со страхом подумал, что все они бывшие «стрелки» — снайперы, умеющие точно, а главное, быстро стрелять. Конечно, ни у кого не отбирали оружие. Да никто и не посмеет отобрать оружие у сидевших в этой комнате людей, как никто не захочет с ним расставаться. Слишком заманчива была бы мысль избавиться от всех конкурентов одним ударом. Это в кинофильмах показывают, как боссы и их люди сдают оружие перед встречами. И их, конечно, всегда обманывают. Коралло усмехнулся про себя. Пусть только кто-нибудь попробует к нему прикоснуться. Хотя он сам почти никогда не носил оружия. Во всяком случае, сейчас не носит. Его люди обучены не хуже головорезов Салерно, и если кто-нибудь неосторожно поднимет руку, они успеют сделать в несчастном столько дыр, сколько их насчитали в бедном Кастеллано. А вот босс семьи Гамбино — Джон Готти. Коралло до последнего момента не мог поверить, что «крестным отцом» самого сильного клана мафии станет этот выскочка. Он ведь совсем недавно вышел из-под стражи, внеся залог — миллион долларов. Говорят, этот молодчик способствовал устранению самого Кастеллано и его «лейтенанта» Томаса Билотти, и семья Гамбино признала в нем своего босса. Невероятно, что

никто даже не попытался найти убийц Кастеллано, а когда Коралло предложил свои услуги, ему вежливо отсоветовали, заявив, что это внутреннее дело самих Гамбино. Правда, поговаривают, что у Джона были личные счеты с Билотти. Одним ударом у ресторана «Спаркс стей хауз» он устранил сразу двух могущественных конкурентов. Говорят, что в последние дни Готти несколько раз виделся с Диджилио, доверенным лицом клана Дженовезе. Последний контролировал профсоюз портовых рабочих в Бейонне, а это значит, что почти все международные поставки Пентагона, идущие через порт в Нью-Джерси в другие страны, осуществлялись под надзором семьи Салерно. Транспортировка охватывала различные грузы — от карандаша до тяжелого танка — и приносила огромные доходы клану Дженовезе. «О чем могли договариваться Готти и Диджилио? Может быть, новый глава клана Гамбино обещал поддержать кандидатуру Салерно?» — рассуждал Коралло. В любом случае Джон Готти должен понимать, что он слишком молод для «капо ди тутти капи». Ему всего сорок пять лет, хотя он и возглавляет самый могущественный клан мафии.

Коралло придвинул кресло поближе к столу. Сразу стихли все голоса. Кроме представителей пяти семей, в зале сидели представители Чикаго, Детройта, Филадельфии, Буффало, Лос-Анджелеса, имевшие право голоса при «голосовании» по данному вопросу. Все собравшиеся в зале хорошо понимали: от того, за кем пойдут пять высших боссов «Коза ностры», зависит судьба голосования. Пользуясь дипломатической терминологией, можно было сказать, что пятеро обладали правом вето. И любое конечное решение принималось «крестными отцами» без советов с посторонними людьми. Несогласных обычно не находилось. Кто осмеливался возражать, получал свой кубометр цемента в одном из строящихся домов или прекрасно изготовленный мешок на дне Гудзона.

Десятки внимательных глаз следили за Коралло. Что скажет босс семьи Люччезе? Все замерли, ожидая первого удара.

— Мы рады приветствовать здесь представителей семьи Гамбино, — начал Энтони Коралло, — и выражаем сочувствие по поводу смерти нашего старого друга Поля. Примите наши соболезнования еще раз. — За ним опустили головы все присутствующие. Готги чуть улыбнулся, благодарно кивнул головой.

Переждав несколько секунд, Коралло вновь обратился к представителям семьи Гамбино. Все-таки это был самый могущественный клан мафии.

— Вы знаете, зачем мы собрались сюда. Не будем терять времени. Кого предлагают Гамбино в качестве «капо ди тутти капи»? — спросил Коралло, отдавая дань традиции.

— Джона Готти, — раздался голос «советника» клана Гамбино.

В зале ничего не изменилось, но выражение многих лиц не понравилось Коралло. Правда, сейчас его больше интересовали три физиономии — Салерно, Растелли и Ланджелло. Первый улыбался, второй был удивлен, третий чем-то напуган. Интересно, чем?

Неуловимый Тони улыбался, решив не уступать Салерно. Ничего необычного тут нет. По традиции глава клана Гамбино был «капо ди тутти капи». Но сегодня можно будет сломать эту традицию. А все-таки почему Гамбино избрали этого Готти? Почему именно его? Коралло почувствовал здесь какой-то подвох.

Он посмотрел на Салерно. Что скажет его главный конкурент?

— Кого выдвигает семья Дженовезе? — спросил Коралло, ни секунды не сомневаясь, что услышит имя Энтони Салерно.

Встал «советник» Дженовезе. Переждал секунду и бросил бомбу.

— Предлагаю по традиции избрать «капо ди тутти капи» главу семейства Гамбино — Джона Готги.

На этот раз Коралло не сдержался.

— Джона Готти, — хрипло повторил он, глядя на Салерно, словно не понимая, о чем говорит «советник» семьи Дженовезе. «И этот человек, могущественный Энтони Салерно, сам, своими руками отдает власть какому-то выскочке?! Нужно быть очень осторожным», — решил Коралло. Сработал многолетний опыт. — Я рад, что сразу две семьи решили выдвинуть одного кандидата. Что скажет семья Коломбо?

Все взгляды устремились на поднявшегося «советника» семьи Коломбо. Коралло понял, что сейчас может решиться все. Конечно, «советник» выдвинет кандидатуру, которую предложил из тюрьмы Кармино Перстико.

— Семья Коломбо поддерживает предложение семьи Дженовезе, — тихо сказал «советник» Коломбо.

— А ваш босс знает об этом? — снова не сдержался Коралло.

— Да, — вмешался в разговор Ланджелло, — он предложил нам всем голосовать за Джона Готти.

Коралло заметил, как обеспокоенно зашевелились приехавшие гости. Джон Готти, этот выскочка, по существу, почти выиграл бой. Из пяти семейств за него проголосовали уже три. Конечно, «капо ди тутти капи» должен быть избран единогласно, но уже сейчас ясно, что большинство на его стороне. Старый Тони вдруг с отчаянием подумал, что может остаться в одиночестве. И, ломая привычную процедуру опроса, он вдруг громко сказал: