Почтовая служба Доктора Дулитла
Шрифт:
В одну секунду Даб-Даб вывернула карманы человека, который неподвижно лежал на полу.
— Ну, надо же, как не везет! — пробормотал Джон Дулитл.
Мертвая тишина повисла в башне, пока Доктор и Даб-Даб на разных концах лестницы мрачно думали, что теперь большой корабль разобьется только потому, что у них не оказалось спичек. Но вдруг в неподвижной темноте они услышали где-то поблизости тихое, ласковое щебетание.
— Даб-Даб! — радостно закричал Доктор. — Ты слышала? Это же канарейка! Она наверняка живет в клетке где-нибудь на кухне!
В следующее мгновение он уже с грохотом мчался вниз по
— Идем? — кричал он. — Мы должны найти кухню! Канарейка должна знать, где лежат спички. Ищи кухню!
Держась за стены, они на ощупь пробирались в темноте и вскоре наткнулись на низенькую дверь, толкнув которую, оба скатились вниз по коротенькой лестнице, ведущей на кухню. Это была маленькая полуподвальная комнатка, что-то вроде погреба, вырубленного в скале. Если там когда-то и горел свет, то к этому времени он уже давно погас, потому что темнота внутри была такая же непроницаемая, как и везде. Но едва они открыли дверь, как птичий щебет стал слышен гораздо громче.
— Скажи-ка мне, только побыстрей, — заговорил Джон Дулитл на языке канареек, — где у вас тут лежат спички?
— Ну, наконец-то кто-то пришел, — раздался тихий, вежливый голосок из темноты. — Не будете ли вы так любезны накинуть покрывало на мою клетку? Здесь ужасные сквозняки и я не могу уснуть. Почему-то никто не приходил ко мне с полудня вчерашнего дня. Ума не приложу, что уснуть. Почему-то никто не приходил ко мне с полудня вчерашнего дня. Ума не приложу, что могло случиться со смотрителем. Он всегда накрывает мою клетку, когда заходит солнце. Но сегодня он про меня забыл, и мне приходится все время петь. Вы легко найдете мое покрывало на…
— Спички! Спички! Где лежат спички? — заверещала Даб-Даб. — Маяк погас и корабль сейчас врежется в скалу! Где хранятся спички?
— На камине, рядом с коробкой перца, — ответила канарейка. — Подойдите к моей клетке и поищите наверху, слева от нее.
Доктор одним прыжком пересек комнату, свалив при этом стул, и нащупал противоположную стену. Его рука почувствовала угол каменной полки, и тут же Даб-Даб издала глубокий вздох облегчения, услышав жизнерадостное погромыхивание спичечного коробка.
— А на столе еще есть свечка, там, сзади вас, — сказала канарейка, когда пламя от спички тускло осветило кухню.
Трясущимися руками Доктор зажег свечу, и прикрыв пламя ладонями, выбежал из комнаты.
— Наконец-то! — бормотал он, взбегая по лестнице. — Будем надеяться, что еще не поздно!
У дверей кухни ему навстречу метнулась чайка.
— Доктор, — закричала она, — мы задержали корабль, насколько могли! Но глупые матросы, не понимая, что мы хотим спасти их, стали поливать нас из брандспойтов, и нам пришлось отступить. Корабль уже совсем близко!
Не говоря ни слова, Доктор бежал вверх по ступенькам винтовой лестнице. Он бежал так быстро, что у него закружилась голова и стали подгибаться ноги. Добежав до верхней комнаты, где стоял огромный стеклянный прожектор, он поставил свечу на стол и, запалив сразу две спички, с двух сторон зажег толстый фитиль.
В это время
ГЛАВА 5
ЧАЙКИ И КОРАБЛИ
ПЕРВЫЕ лучи утреннего солнца, пробивавшиеся через окошко маяка, застали Доктора в хлопотах над бедным смотрителем, который все еще лежал без сознания у подножия лестницы.
— Он приходит в себя, — проговорила Даб-Даб. — Видите, у него начинают дрожать ресницы.
— Принеси-ка мне еще чистой воды из кухни, — сказал Доктор, промывая большущую шишку на голове смотрителя.
Наконец смотритель широко открыл глаза и уставился на Доктора.
— Кто? Что?.. — невразумительно пробормотал он. — Огонь? Я должен зажечь огонь! Я должен зажечь огонь! — он сделал слабую попытку приподняться.
— Все в порядке, — сказал Доктор. — Огонь был зажжен. А сейчас уже утро. Вот, выпейте-ка это — вам станет полегче.
И Доктор поднес к его губам лекарство, которое он вынул из своего черного саквояжа. Через некоторое время смотритель почувствовал себя способным встать на ноги и с помощью Доктора добрался до кухни, где Джон Дулитл и Даб-Даб осторожно усадили его в кресло, разожгли печку и приготовили завтрак.
— Не знаю, как вас благодарить, незнакомец, — сказал смотритель. — Обычно мы работаем вдвоем, я и мой напарник Фред. Но вчера утром я отпустил Фреда половить устриц и остался один. Где-то около полудня я поменял фитили в прожекторе и, когда спускался вниз, оступился на лестнице и упал. Я, должно быть, ударился головой о каменную стену, потому что сразу потерял сознание, и не знаю, сколько пролежал там, пока вы не нашли меня.
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Доктор. — Выпейте лучше кофе — вы, наверное, умираете с голоду.
И он подал смотрителю большую дымящуюся чашку.
Около десяти часов утра на маленьком баркасе вернулся Фред. Он, как и первый смотритель (который к тому времени уже почти оправился от удара), был родом из Лондона и служил в свое время моряком. Его ужасно встревожило, что несчастный случай произошел как раз тогда, когда он без уважительных причин отлучился с вахты.
Оба смотрителя оказались очень симпатичными людьми. Им не слишком весело жилось на этом одиноком маяке, и они были очень рады обществу Доктора. Они провели его по всем помещениям маяка и с гордостью показали свой маленький садик у подножья башни, в котором росли помидоры и настурции. Раз в году у них был отпуск, и тогда специальный корабль приходил за ними к самому мысу Стивена и увозил их на шесть недель в Англию. А вместо них оставалась другая пара смотрителей, которые работали на маяке, пока они отдыхали.