Почтовое отделение
Шрифт:
Ужасный, ужасный, негодяй! Вы ворвались сюда, чтобы изнасиловать меня!
Послушайте, леди, позвольте мне выйти. ВСЕ ВАШИ ГРЯЗНЫЕ МЫСЛИ НАПИСАНЫ У ВАС НА ЛИЦЕ!
А вы думаете, я не знал об этом? Отойдите с дороги! Свободной рукой я попытался отстранить ее от двери. Молниеносным движением она разодрала своими когтями всю правую сторону моей физиономии. Я выронил сумку, с меня слетела фуражка, и пока я прикладывал носовой платок, пытаясь унять хлынувшую кровь, эта тварь располосовала мне и левую сторону.
Ты, пизда! Ты что, с цепи сорвалась?!
– Понял?! Понял, подонок?! Она была прямо передо мной. Я схватил ее за жопу и впился своими губами в ее рот. Упругие груди упирались в мою грудь,
все ее тело льнуло ко мне. Затем она откинула голову назад и застонала:
Насильник! Садист! Грязный ублюдок! Я скользнул губами по ее шее, ниже, заглотил сосок, обработал языком и переключился на другой. Насилуют! Насилуют! Меня насилуют! Она была права. Я сорвал с нее трусы, расстегнул ширинку, мой разбухший член выпрыгнул наружу, и я без промедления вставил ей по самую рукоятку. Ухватив насаженную суку за ягодицы, я поволок ее к кушетке. Мы рухнули на подушки. Она забросила мне ноги на плечи и завопила: - Насилуй! И я изнасиловал. Несколько раз. Затем застегнул ширинку, подобрал свою сумку и вышел. А эта проблядь осталась на кушетке, притихшая, с бессмысленно блуждающим по потолку взглядом. Даже отказавшись от обеда, я так и не смог уложиться в график.
Вы опоздали на 15 минут, сказал Стон. Я промолчал. Он посмотрел на меня: Боже мой, что с вашим лицом?! А что с вашим? спросил я.
– Что?! Забудем об этом.
15 И снова похмелье, а на улице жара. Вся неделя сорокоградусное пекло. Каждую ночь
пьяное блаженство, а с рассветом и весь день
неумолимый Стон и безысходность. Наши ребята одели пробковые шлемы и солнцезащитные очки. Все кроме меня. И в дождь, и в зной я выглядел примерно одинаково
застиранная одежда и старые ботинки, такие разбитые, что гвозди впивались в мои ноги. Я подкладывал в эти развалины стельки из картона небольшая передышка, и железные зубки опять начинали грызть мои пятки. Из подмышек по всей рубашке расползались огромные пятна, это выходили виски и пиво. Пошатываясь, я влекся вперед с грузом на спине, рассовывая журналы и тысячи писем - солнце нещадно обжаривало меня со всех сторон. Какая-то женщина завопили мне вслед: - ПОЧТАЛЬОН! ПОЧТАЛЬОН! ЭТО НЕ СЮДА! Я обернулся. Она была за целый квартал от меня, а я, как обычно, уже опаздывал.
Послушайте, положите его на ваш почтовый ящик. Завтра мы заберем!
НЕТ, НЕТ! ЗАБИРАЙТЕ СЕЙЧАС! Она размахивала письмом по всему небу.
Леди!
НУ, ИДИТЕ ЖЕ! ЭТО НЕ ДЛЯ МЕНЯ! Бог мой! Я сбросил сумку, снял фуражку и швырнул ее на траву, она подскочила и выкатилась на дорогу. Оставив все, я пошел к женщине. Целый квартал. Я выхватил у нее письмо и пошел назад.
Это была реклама! Почта 4-го класса! Распродажа всякого барахла за полцены! По пути я подобрал фуражку, напялил ее, взвалил сумку на левую сторону спины и двинулся дальше. Сорокоградусная жара. Я прошел мимо маленького дома, и опять какая-то женщина выскочила за мной вслед:
Почтальон! Почтальон! А для меня у вас нет письма? Леди, раз я ничего не опустил в ваш ящик, то это означает, что сегодня для вас корреспонденции нет! Но я знаю, что мне должно прийти письмо! Как вы можете это знать? Сестра звонила и сказала, что написала мне. Леди, у меня ничего нет!
Есть! Я знаю, что есть! Оно, наверняка, здесь! И она потянулась к пачке писем, торчащей из сумки. НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ К ПОЧТЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ, ЛЕДИ! СЕГОДНЯ ДЛЯ ВАС НИЧЕГО НЕТ! Повернулся и двинулся дальше.
Я ЗНАЮ, ЧТО ЕСТЬ! неслось вслед. Другая женщина встретила меня на террасе.
– Вы опаздываете! Да, мэм.
Где наш постоянный почтальон? Он умирает от рака.
– Что?! Гарольд умирает от рака?!
– К сожалению, и вручаю ей почту.
СЧЕТА! СЧЕТА! СЧЕТА! возмущается она. И ЭТО ВСЕ, ЧТО ВЫ ПРИНЕСЛИ МНЕ?! ТОЛЬКО СЧЕТА?!
Да, мэм, это все, что я смог принести вам,
разворачиваюсь и ухожу. Какое я имею отношение к тому, что они пользуются телефонами, газом, светом, покупают всякие дорогие вещи в кредит? Никакого! Однако же, когда я вручаю им их счета, они набрасываются на меня, будто это именно я уговорил их установить телефон или приобрести телевизор за 350 баксов. На очереди был небольшой двухэтажный домик. Почтовый ящик находился на фронтоне под навесом. Ну, наконец-то тенек! Я достал ключ и вставил его в замок ящика.
ПРИВЕТ, ДЯДЮШКА СЭМ! КАК ТЫ СЕГОДНЯ? Я не ожидал услышать позади себя человеческий голос, да еще такой зычный. Он просто орал на меня. С похмелья я очень впечатлительный, и эта выходка сразу взбесила меня. Я выдернул ключ и повернулся. Запертая дверь вот все, что я увидел. Он был за нею в тени, в прохладе. Невидимка.
Ты, придурок, зарычал я, не называй меня так! Я тебе не дядюшка Сэм!
О, ты крутой парень, да? Ставлю два цента, что я сейчас выйду и порву тебе очко! Я взвыл, схватил сумку и зашвырнул ее в палисадник. Журналы и письма разлетелись по всей площадке. Затем я сорвал с себя фуражку и растоптал ее.
ВЫХОДИ ОТТУДА! ВЫХОДИ, ПАСКУДА! О, РАДИ БОГА, ВЫЙДИ! ВЫЙДИ, Я ГОВОРЮ ТЕБЕ! Я жаждал убийства. Но никто не вышел. Не было ни единого звука, ни малейшего шороха. Я смотрел на дверь. Тишина. Словно в доме никого и не было. Я хотел было выломать дверь и войти внутрь, но в последний момент отвернулся, опустился на колени и пополз, собирая разлетевшиеся журналы и письма. Минут через двадцать я поднялся, вставил ключ в замок почтового ящика, открыл его, опустил несколько писем и посмотрел на дверь. Полная тишина. Я закончил маршрут и на обратном пути все думал о происшествии. Наверное, этот урод позвонил на почту и сказал Джонстону, что я оскорблял его и угрожал расправой. Когда я подходил к отделению, то был готов к наихудшему. Открыв дверь, я увидел, что Стон сидит за своим столом и читает. Я остановился, глядя на него и ожидая реакции. Стон скользнул по мне взглядом и вернулся к чтению. Я стоял и ждал. Стон читал. Ну, так как? не выдержал я. Что как?
– переспросил Стон.
Как насчет телефонного звонка! Скажите мне все, что хотите сказать по поводу этого звонка! Только не надо вот так вот сидеть!
Какого телефонного звонка?! Вам звонили насчет меня?
Насчет вас?! А что случилось?! Что вы там натворили?! Я спрашиваю, что вы сделали?!
– Ничего. Я пошел сдавать ключ и оставшуюся почту. На обратном пути Стон остановил меня: Что вы там натворили, Чинаски?
– Ничего. Моя выходка так смутила Джонстона, что он даже забыл зафиксировать мое 30-минутное опоздание.
16 Однажды утром я сортировал почту рядом с Джей-Джей. Так его все называли. Настоящее имя этого человека было Георг Грин, но вот уже многие годы он был для всех просто Джей-Джей. В двадцать лет Джей-Джей стал почтальоном, теперь ему за шестьдесят. Голос его совсем сел. Он не говорил, а квакал. А когда Джей-Джей квакал, то мало кто что понимал. Его никто не любил, но никто и не ненавидел. Он просто был
и все. Сморщенное лицо в отвратительных буграх и рытвинах ничего не выражало. Джей-Джей старый чудак, привычно выполняющий свою работу. Глаза его были похожи на два ошметка глины, которыми замазали глазницы. И лучше было не смотреть в них и, вообще, не думать о нем. Джей-Джей обслуживал самый легкий маршрут, пролегающий по окраине одного из богатых районов. Действительно, район выглядел шикарно. Хотя дома и были старыми, но в отличном состоянии и большие: почти все имели больше двух этажей. Просторные газоны устраивали и подстригали японские садовники. Многие звезды кино проживали в этих домах. Знаменитый карикатурист. Строгатель бестселлеров. И два бывших губернатора. Никто даже не заговорит с вами в таком месте. Да вы никого и не увидите. Только в начале маршрута, где стояли менее богатые дома, вам могли докучать дети. Джей-Джей был холостяк и любил детей. Для них у него был свисток. В самом начале маршрута Джей-Джей останавливался, высокий и прямой, вытаскивал эту огромную штуковину и заливался долгим пронзительным свистом. Он так дул, что слюни разлетались в разные стороны. Это был условный знак: теперь дети знали, что он пришел. И они выскакивали из своих домов и поджидали его, а Джей-Джей шел по улице и раздавал им конфеты. У него всегда при себе был пакетик с конфетами. Эх, старина Джей-Джей! Про эти конфеты я узнал в первый же раз, когда попал на маршрут старины Джей-Джей. Стон позеленел от злости, посылая меня на этот маршрут, но у него не было выхода. Итак, я шел по улице, и ко мне подбежал мальчуган: Эй, а где моя конфета? спросил он. А я спросил в ответ: Какая конфета, малыш? И тогда малыш повторил: Моя конфета! Я хочу конфету!