Почувствуй себя женщиной
Шрифт:
— Нет, не похож.
— Правда? — он вопросительно изогнул бровь так, как обычно делает она.
— Ну, хорошо, но, кроме того, что вы оба высокие и темноволосые, я больше не вижу ни одной схожей черты.
— Совсем ни одной? — он сделал вид, что верит ей, но она-то знала, что это не так. — Значит, когда ты увидела меня в первый раз, у тебя не промелькнуло в голове, что мы похожи и что от меня можно ожидать таких же сюрпризов?! И разве не поэтому мы все время ругались? Ты просто переносила всю свою ненависть к нему на меня! Дана открыла рот от удивления.
— Ты правда так думаешь?
Адам посмотрел ей прямо в глаза и покачал головой.
— Черт, я уже ни в чем не уверен.
— Раз ты такой умный, объясни мне, что нам нужно сделать, чтобы все исправить.
Он быстро подскочил к ней, напугав ее до смерти. Она вскрикнула и покраснела. Пора бы ей научиться справляться со своими эмоциями. Девушка по инерции сделала шаг назад, но он поймал ее за руку. Его глаза были холодными как лед. Меньше всего Дана хотела бы сейчас оказаться рядом с этим сумасшедшим. У нее пересохло во рту.
Зеленые глаза пожирали ее. Казалось, что это длится целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд.
Сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди. Да, такой реакции она явно не планировала. Нужно бежать отсюда! Из этого дома. А еще лучше — из города! К черту все, она спрячется от него, и он никогда ее не найдет! Может, еще и сменить имя?
Но у Адама были явно другие планы. Вместо того чтобы начать душить ее или еще что-нибудь в этом роде, он заговорил. Причем вполне спокойно, своим обычным голосом, без угрожающих ноток.
— Как ты думаешь, Дана, что я сделаю? Выслушаю тебя, соглашусь со всем и попрощаюсь? — он сделал вид, что размышляет над этим вариантом. — Я должен исчезнуть из твоей жизни до родов? Так ты планировала?
Она вся дрожала. Еле-еле она заставила себя ответить ему.
— Зачем так? — произнесла она. — Не обязательно до самых родов. Мы можем иногда встречаться. Но не очень часто. Подумай, — умоляюще сказала она, — в этом есть своя логика.
— Да? Ты так считаешь?
Она медленно кивнула. Ей было страшно смотреть ему в лицо, поэтому ее глаза не поднимались выше его груди. Она сделала глубокий вдох. Ей не хватало воздуха, девушка начала задыхаться.
Но Адам, казалось, не замечал этого. Он отвернулся от нее, а затем снова резко повернулся.
— Хочешь знать, что я обо всем этом думаю?
Дана уныло посмотрела на него.
— А у меня есть выбор?
Он ухмыльнулся. Такой поворот ему нравился больше.
— Нет, — широко улыбаясь, произнес он.
— Тогда говори!
— Ты не должна мне указывать, что я должен делать, а что нет. Не важно, какие у тебя для этого доводы и причины. Меня это не волнует. Знай, что я этого не позволю. И мне странно вообще все это слышать. — Его голос был вполне спокойным, даже меланхоличным. Однако все эмоции, которые он переживал, были написаны у него на лице. — И как бы ты и твоя семья ни старались, я все равно не уйду. Потому что этот малыш, — он сделал жест рукой, чтобы она его не перебивала, — дает мне право быть рядом с тобой — неважно, хочешь ты этого или нет.
Говоря все это, Адам случайно прикоснулся к ней. Дану бросило в дрожь. По телу пробежали мурашки. Девушка закрыла глаза и простонала. Как же приятны его прикосновения! Но, боже, что она делает?! Дана постаралась взять себя в руки. Пора забыть об этом. Она не должна терять голову только из-за того, что парень слегка дотронулся до нее.
— Если я потеряю ребенка, то это не сравнится с тем, чего лишишься ты. Подумай об этом.
Полночи он размышлял о малыше, который должен скоро появиться на свет. Он думал о том, что этот ребенок станет теперь его семьей, и о том, что ему придется проводить время также с семьей Даны. Конечно, он прекрасно знаком со всеми, а Джек его лучший друг... или был его лучшим другом... все вроде бы замечательно, кроме одного — Дана все еще влюблена в своего бывшего.
Дана умоляюще смотрела на него. Он готов был утонуть в озере ее голубых глаз. Он набрался мужества.
— Если мы потеряем нашего ребенка, то я все равно буду рядом, и мы вместе справимся с этим горем. А если нет, — он улыбнулся, — я буду рожать вместе с тобой. И громко кричать, чтобы тебе дали обезболивающее.
Она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. О боже, нет, только не это. Она попыталась улыбнуться.
— Я всегда хочу плакать, когда ты рядом. И меня это бесит.
— Гормоны! — усмехнулся он.
— Это ты тоже вычитал в книжке?
— А почему бы и нет?
— Ты ли это?
Он удивленно посмотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто все это так на тебя не похоже. Я не могу понять, с кем я разговариваю. Неужели ты тот самый парень, которого я давно знаю, или кто-то другой?
— Да нет, я именно тот самый сексуальный бог, к ногам которого падают все женщины, — весело произнес он.
— Вот сейчас я точно разговариваю с Адамом Донованом, — закатив глаза, сказала Дана.
— Нет, — продолжая улыбаться, возразил он ей, — я думаю, ты говоришь про закоренелого холостяка, который даже во сне не мог представить, что такое может с ним случиться.
Дана кивнула.
— Точно, именно так я и думаю. Но с кем же я только что разговаривала?
Адам тяжело вздохнул и ухмыльнулся.
— С человеком, который очень устал, который не спал прошлой ночью и мечтает о чашечке кофе.
Дана с нежностью посмотрела на него.
— В общем, ты неплохой парень, Адам, — мягко произнесла она, — просто поначалу это очень трудно разглядеть.
— Слушай, ты меня разгадала. Но, пожалуйста, не выдавай меня никому. Пусть это будет наш секрет.
— Постараюсь!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Адам понял, причем совершенно случайно, в один прекрасный момент, через две недели после того, как он стал часто навещать ее, что ему совсем не хочется возвращаться в свою пустую квартиру.
Разум подсказывал ему, что именно по этой причине ему в голову пришла мысль о создании семьи только сейчас, а не раньше. Однажды он увидел, как Дана лежит вместе с Джес в кровати и читает ей книгу. Одной рукой она обнимала дочку, а другой переворачивала страницы. У нее были распущены волосы, а кожа сияла на свету. Он подмигнул Джес, когда та заметила его. Дана подняла голову, посмотрела на него и, самое главное, улыбнулась ему. Именно тогда он все и понял.