Почувствуй
Шрифт:
И... случайно нажимаю «отправить». Твою мать!
Тут же жалею. Хочу удалить и спьяну тычу не туда, выбрав «Удалить только у себя».
Ка–пец!
Вспышка злорадства успокаивает: так Юле и надо.
— Ты чего? — слышу я голос слева.
Инга обнимает за шею. На телефон падает сообщение:
«Если ты меня не любишь и никогда не любил, то делай что хочешь».
Перечитываю три раза подряд.
Настроение обрушивается вниз. Никогда не любил? Не люблю?
Я действительно могу делать, что хочу. И скорее всего, об этом никто не узнает, кроме меня самого.
Прочищаю горло.
— Инга, в древности твои волосы не развевались бы как флаг по ветру. Они бы с детства свалялись в крепкий колтун, который бы шапкой защищал голову от переохлаждения и ударов. Природой волосы нам даны не для красоты.
— Ну что за душнила! — вздыхает Захар.
Встаю:
— Мне пора.
— Что–то не так? — пугается Инга.
Под возмущенные крики и протесты я иду к выходу. Трогаю шею, вытираю чужую слюну.
Захар догоняет уже у двери.
— Давай провожу. Вы че, поругались со своей? Или Инга не понравилась? Она нормальная абсолютно, веселая девчонка. Проблем не будет.
— Понравилась. Симпатичная. Просто не хочу. В смысле хочу, конечно. Но не буду.
Юля говорила, что у нас всё по–особенному. Что больше ни у одной пары нет такой близости. Даже если я трахну другую и никто об этом не узнает, особенность исчезнет.
Возможно, я последний дебил, раз верю в это. Сам не знаю, во что верить. Если бы Рай дождалась меня у детского центра, мы бы провели эту субботу вместе. Я бы лежал между ее ног и облизывал ее язык своим. Жар внизу живота опаляет, аж яйца поджимаются. Все было бы нормально. Я бы ни о чем таком не задумывался.
— Как знаешь, — говорит Захар. — Помощь нужна? Может, разобраться с кем–то?
Разобраться. Пояснить фиксику по ситуации. Мы, педиатры, добрые только к детям. А ему точно есть восемнадцать.
Выходим на лестничную площадку.
— Посмотрим. Хочу пройтись. Спасибо, брат, за поддержку. Снова.
— Брось. Батя говорит, хреново быть в отношениях. На сто процентов зависишь от настроения другого человека. Если она не хочет веселиться и трахаться — у тебя тоже нет ни праздника, ни секса. Это неправильно и ненормально, когда ты моложе тридцати пяти. Он женился в сорок на мамке, и я планирую пойти по его стопам.
— Однозначно, — киваю.
Мы пожимаем руки, после чего я сбегаю вниз. До дома идти минут тридцать, и я решаю прогуляться, проветриться, остыть. Погода позволяет. Последние теплые денечки мы спускаем в унитаз.
Сотовый вибрирует, достаю телефон и смотрю на экран: «Люба Юлина». Юлина — это не фамилия, а ассоциация. Лучшая подружка, да. Я моментально напрягаюсь. Провожу пальцем по экрану и выпаливаю в трубку:
— Что случилось?
Глава 6
Юля
Я не собиралась втягивать ни Любу, ни кого–то другого в наши с Матвеем проблемы, но так уж вышло, что удержать слезы не получилось. Наверное, я испытала шок.
Мы с подругами гуляли по набережной вдоль Енисея, затем сели за столик уличного кафе, которое еще не успело закрыться. Было зябко, мои уши и пальцы замерзли. Я заказала горячий чай, но его никак не несли. От скуки выложила несколько фотографий в сеть, никак не ожидая, что Матвей ответит селфи, где он с другой девушкой.
Согрелась моментально на костре его мести. Из огнемета поджарилась. Слезы брызнули самопроизвольно. Я положила телефон на столик экраном вниз и оглянулась в сторону бара. Хотелось отменить чай и заказать водки. Никогда раньше ее не пробовала, но вдруг подумалось, что стоит. Напиться, а потом бы сплясать голой на столе. Сделать что–то по истине аморальное.
Наверное, у каждой молоденькой девушки есть необходимый минимум аморальности в неделю, который она непременно должна выполнить, чтобы не сойти с ума в обществе, где ее считают воплощением чистоты и добродетели. На этой неделе я не дотягивала даже до середины базовой программы. Без Матвея в разврате я как без вдохновения.
Проморгала жгучие слезы. Он бы, конечно, не стал спать с кем–то. Исключено. Но и на холостые эти патроны тоже не тянут, согласитесь?
Матвей всегда был моим с тех пор, как я вообще начала интересоваться мальчиками. До него у меня был всего один слюнявый поцелуй в танцевальном летнем лагере, который вспоминаю редко и с содроганием. Дело было на танцполе, тот парень считался лучшим в отряде. Он подкатил, я обрадовалась. Помню, от него несло потом и арбузной жвачкой. Язык был мокрый и двигался так быстро, что меня едва не укачало. Я всё ждала, когда начнется неземной кайф, но вместо этого он коснулся неба, и я подумала что–то вроде: «О Господи, хватит».
Как–то раз Матвей напоил меня шампанским и выведал подробности этого самого первого поцелуя. Я заявила, что было норм. Он потом неделю дулся. Ревнивый дуралей. Наш с ним первый поцелуй я не забуду никогда.
Кстати о поцелуях.
Он бы не стал спать с другой сейчас. Если бы я допустила об этом мысль, то наверное, не выдержала ужаса ее масштаба. А сосаться стал бы? Волоски на коже дыбом поднялись. Захотелось схватить телефон и швырнуть его в стену.
Вместо этого я стиснула зубы и внимательно изучила фото. Где Дом вообще находится? Увеличила изображение. Белая кирпичная стена позади, кожаный коричневый диван... Так–так–так. У Захара на лоджии, значит. Кто на этом диване только не трахался! Даже я почти один раз. В квартире было шумно и пахло блевотой, мы с Матвеем заняли лоджию, выключили свет и смотрели на круглый блин луны в обнимку. Он целовал меня в шею и гладил между ног, пока я не улетела в космос.
Посмотрела в его наглые бухие глаза строго. Нахмурилась. Потом представила, что у него встал на другую и... заплакала от отчаяния. Просто не смогла сдержаться! Если бы я его застукала, то, наверное, прибила. Но сейчас он далеко, и я утонула в обиде и беспомощности!
Теперь уже мою боль заметили все.
Минутой позже внимание девушек было приковано ко мне. Скрывать и дальше не хотелось. Ради чего я сбежала из дома? Так и так. Обнимается с какой–то девицей. Ни стыда ни совести!
– Я в шоке... – тянет Люба, впиваясь в экран глазами. – Ты знаешь эту давалку? А что, не так? Видно по глазам, что легкого поведения.
– Нет, слава богу, не знаю. Думаю, он тоже не знает. Решил меня позлить.
Эту фотографию я ему нескоро забуду.
– Я бы никогда не простила, – фыркает одна из девушек.
Чувствую протест. Зря поделилась. Если бы я хотела послушать о том, насколько ужасен Дом, я бы провела вечер с родителями. Это их любимая тема. Недостойный по всем фронтам пальца моей левой ноги. Я не склонна вести подобные разговоры, которые не несут смысла и пользы. Иногда мне кажется, что Матвей единственный, с кем мне в принципе нравится разговаривать. Но так нельзя. Я слишком сильно в нем растворяюсь и рискую наскучить. По этой причине я не стала оставаться на второй год и пересдавать экзамены, а пошла совсем другим путем, выбрав технический вуз.