Под алыми небесами
Шрифт:
– Не могу, – сказала она. – Я не могу.
– Просто поднимайтесь по ступенькам, которые вырубил Пино, страхуйтесь ледорубами, прочно ставьте кошки на всем подъеме.
– Но я могу соскользнуть вниз.
Сверху раздался голос Пино:
– Мы держим вас на веревке. И уж конечно, ничего не случится, если вы будете ставить кошки и ледорубы, как вам сказано… как смычок скрипки, когда вы играете con smania.
Последние слова, призывавшие ее играть со страстью, казалось, дошли до ее сердца, потому что синьора Наполитано сильно размахнулась правой рукой с ледорубом. Пино услышал сверху, как
Поднявшись почти на четыре метра, синьора Наполитано потеряла опору, вскрикнула и упала. Они натянули веревку, и она, стеная и плача, повисла в расщелине. Наконец они убедили ее попробовать еще раз. Тридцать пять мучительных минут спустя они подняли ее и затащили на балкон. Увидели в слабом свете шахтерской лампы иней на ее одежде и ледяную корку на лице – она словно побывала в ледяном аду.
– Это был ужас, – сказала она, опускаясь на снег. – Каждая секунда.
– Но вы здесь, – сказал, улыбаясь, Пино. – Не многим это было бы по силам. Но вы сумели. Ради вашего ребенка.
Скрипачка сложила руки на животе и закрыла глаза. Еще двадцать минут ушло на то, чтобы поднять все рюкзаки, задачу усложняли лыжные палки и лыжи, пристегнутые к рюкзакам. Еще пятнадцать минут потребовалось Миммо, чтобы подняться.
– Все прошло нормально, – сказал Миммо.
– Наверное, вас в детстве пытали, – сказала синьора Наполитано.
Часы Пино показывали почти шесть. Скоро наступит рассвет. Он планировал спуститься с Гропперы раньше. Он снова сделал связку, и они продолжили подъем.
В половине седьмого, когда они должны были уже увидеть первые лучи солнца, неожиданно стало темнее, чем на предыдущем этапе их испытаний. Луна исчезла. Пино почувствовал, что изменились и направление ветра (теперь он дул с севера), и сила.
– Нам нужно поспешить, – сказал он. – Скоро начнется буря.
– Что? – воскликнула синьора Наполитано. – Здесь?
– Тут-то и случаются бури, – сказал Миммо. – Но не беспокойтесь. Мой брат знает, что делать.
Да, Пино знал, что нужно делать, и в течение следующего часа, по мере того как рассвет пробивался сквозь густой падающий снег, они медленно шли вперед. Снегопад идет им на пользу, решил Пино. Он скроет их от любопытных глаз.
Около половины восьмого метель усилилась, и Пино вытащил очки, подаренные ему отцом на Рождество, специальные очки, оснащенные кожаными боковинами, чтобы снег не попадал в глаза. Темные тучи окутали Гропперу. Переохлажденные обледеневшим пиком над ними, тучи просыпались снегом. Пино старался подавить нарастающую панику, прощупывая дорогу впереди лыжными палками и остро чувствуя: чем выше они поднимаются, тем больше опасность оступиться. Ветер кружил снежинки, и все заволокло белой мглой. Видимость была такой низкой, что он поднимался чуть ли не вслепую, и это его пугало. Пино пытался не терять веру, но сомнения одолевали его, в голову закрадывались все более тревожные мысли. Что, если он собьется с маршрута? Или оступится в критический момент и упадет? При
– Я ничего не вижу! – воскликнула Юдифь.
– И я тоже, – сказала ее мать.
– Тогда мы переждем, – сказал Пино, стараясь говорить спокойным голосом. – Повернитесь спиной к ветру.
Снег продолжал падать. Если бы ветер дул не порывами, а с постоянной сумасшедшей скоростью, они бы не смогли пройти по гребню. Но он налетал, а потом стихал почти до безветрия каждые несколько минут. Во время этих минут затишья Пино и мог продвигаться вперед, пока не почувствовал, что хребет выровнялся и сузился. Впереди лежали трудные пятнадцать метров заснеженного узкого гребня с впадинами и лавинными желобами по обе стороны.
– Здесь мы пойдем по одному, – сказал он. – Видите белые снежные чаши по обе стороны хребта? Не ступайте на них. Идите точно по моим следам, и все будет в порядке.
– А что там под снегом? – спросила синьора Наполитано.
Пино не хотел ей говорить. А Миммо сказал:
– Воздух. Много воздуха.
– О, – сказала она. – О-о-о…
Пино хотелось ударить брата.
– Оставьте, синьора Наполитано, – сказал Пино, стараясь говорить беззаботным тоном. – Вы проделали немалый путь. Худшее уже позади. И потом, я буду на другом конце веревки.
Скрипачка тяжело вздохнула, задумалась, едва заметно кивнула. Пино распустил связку, привязал веревку к Миммо, чтобы создать один длинный отрезок. Обвязывая брата, он шепнул ему:
– Постарайся дальше держать рот на замке.
– А что? – спросил Миммо. – Почему?
– Иногда чем меньше ты знаешь, тем лучше.
– Там, откуда я родом, считается, что чем больше ты знаешь, тем лучше.
Видя бесплодность дальнейшего спора, Пино завязал веревку у него на поясе. Он представил себя канатоходцем и взял в руки палки горизонтально, чтобы лучше сохранять равновесие.
Каждый шаг давался ему с трудом. Начинал он, упираясь носком с кошкой в снег, пока не нащупывал лед или скальную породу, потом вдавливал каблук. Два раза он чуть не терял равновесие, но в обоих случаях ему удавалось выровняться, прежде чем он добрался до узкого карниза по другую сторону гребня. Он постоял, прижавшись лбом к скале, наконец собрался с силами и принялся забивать крюк в скалу.
Потом он закрепил на крюке веревку, Миммо потянул за нее, почувствовал, как она натянулась, словно перила. Снова порыв ветра, и снова белая мгла. Они потеряли друг друга из виду более чем на минуту. Когда ветер стих и Пино разглядел остальных по другую сторону узкого гребня, они напоминали призраков.
Пино с трудом проглотил комок в горле.
– Первым Антони.
Антони держался за натянутую веревку и ставил ноги в следы Пино. Ему потребовалась минута, чтобы перебраться на другую сторону. За братом последовала Юдифь, она держалась за веревку и шла по следам Пино. Они оба перебрались на другую сторону относительно легко.
Следующей пошла синьора Д’Анджело. Она замерла между лавинными желобами, словно загипнотизированная.
И тогда раздался голос ее сына:
– Давай, мама, ты сможешь.