Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству

Манвелов Николай Владимирович

Третьей по значимости фигурой в корабельной иерархии был ревизор, отвечавший за финансовую составляющую жизни корабля, а также за решение всевозможных хозяйственных вопросов. В частности, ревизор выдавал офицерам денежное содержание; для хранения судовой казны в его каюте существовал специальный денежный сундук–сейф (изредка он размещался в командирской каюте, но чаще был вделан в одну из тумб письменного стола). Таким образом, мы имеем дело уже с министром финансов корабля, а также управляющим его «национальным банком».

Говоря современным языком, ревизор объединял в себе обязанность главного бухгалтера и завхоза. Ревизор был зачастую и банкиром, поскольку оформлял и вел сберегательные книжки матросов. На каждом корабле

существовало некое подобие сберкассы, куда нижние чины могли сдать на хранение свои деньги, не опасаясь, что их похитят вороватые сослуживцы. Те, кто предпочитал не связываться с властью, прятали деньги в пушечных дулах и других укромных местах.

В случае гибели корабля в бою либо кораблекрушения, деньги обычно распределялись между офицерами (иногда — и между матросами). Дело в том, что судовая казна обычно состояла из звонкой монеты, и ревизор чисто физически не могу нести ее всю на себе. Например, пять тысяч фунтов стерлингов золотом помещались в чемодане средних размеров. Оторвать его от земли было еще можно, однако таскать с собой более или менее длительный промежуток времени было невозможно.

Вот что писал о ревизорстве вице–адмирал Степан Осипович Макаров в бытность свою в данной должности на винтовой шхуне «Тунгуз» в 1871–1872 гг:

«Знаете ли вы, что такое ревизор? Если не знаете, так я вас познакомлю несколько с этой обязанностью. Это старший над комиссаром, над канцелярией, управляющий всем судовым имуществом, словом, вроде келаря в монастыре, то, чем был Авраамий Палицын, если только не ошибаюсь. Приходилось, знаете ли, ходить по разным конторам, штабам, хлопотать, просить, клянчить. Ну, словом, приходилось делать то, чего по доброй воле я никогда бы не стал делать».

Например, ревизор отвечал за закупки на корабль продовольствия и других товаров, включая уголь. По долгу службы ему приходилось общаться с огромным количеством поставщиков, причем ошибка могла стоить больших денег и больших неприятностей. Кроме того, приходилось следить за деятельностью комиссара [192] , артельщиков [193] , баталера и содержателей.

Случалось, что ревизора — а им мог быть и молодой неопытный мичман, только что окончивший Морской корпус — возникала необходимость послать в командировку за деньгами. Ведь помимо наличных корабли снабжали аккредитивами на большие суммы, чтобы не держать на судне большого объема средств. Самое интересное, что в львиной доле случаев не возникало никаких эксцессов.

192

Комиссар — заведующий хозяйством на корабле.

193

Артельщик — выборный заведующий хозяйством группы нижних чинов (артели).

И еще одна любопытная деталь. Золотые монеты никто не пересчитывал вручную — в этом не было никакой необходимости. Для этого существовали большие весы. На них насыпались монеты (естественно, вес одной монеты был хорошо известен каждому банку) после чего по весу всей суммы определял, сколько же фунтов стерлингов, франков или мексиканских долларов уже находилось на чаше весов. Ошибок обычно не бывало (исключая редкие злонамеренные действия банковских служащих).

Проблема заключалась и в том, что в Морском ведомстве не существовало какого–либо списка поставщиков, которым можно было бы доверять в том или ином порту. Дело доходило даже до курьезов — случалось, что ревизорам кораблей передавали якобы рекомендательные письма от их коллег. На самом же деле это были жалобы на недобросовестных контрагентов.

Деятельность ревизора была подотчетна командиру корабля, который формировал из офицеров корабля специальную комиссию, ежемесячно проверявшую финансовую отчетность ревизора. Добавим, что, несмотря на столь сложные обязанности, ревизор оставался строевым офицером наряду со всеми остальными. От вахты его могли освободить только на якорной стоянке в порту для выполнения прямых обязанностей на берегу.

В Петровские времена обязанности ревизора выполнял корабельный секретарь. Кстати, в Табели о рангах был и гражданский чин с таким названием, относившийся к десятому классу (соответствовал чину поручика армии). Согласно Морскому уставу, корабельный секретарь должен был иметь следующие припасы: «ординарную» писчую бумагу, почтовую бумагу, сургуч, «или лепешки, чем печатают письма вместо сургуча», перья и чернильный набор «или специи, из чего чернила делать». Чин корабельного секретаря существовал до 1834 г.

«Отраслевыми министерствами» руководили старшие офицеры–специалисты. На корабле обычно их было несколько — штурман, артиллерист, минер и инженер–механик. Обычно они носили звание минного, артиллерийского или штурманского офицера второго разряда, которые присваивались после окончания соответствующего офицерского класса. В первый разряд их могли перевести за выполнение некоей серьезной самостоятельной работы либо по итогам курса Николаевской морской академии и Михайловской артиллерийской академии (она состояла в штатах Военного ведомства).

Инженер–механики флота могли прослушать лишь курс Минного офицерского класса в Кронштадте, после окончания которого им присваивалось звание либо минного офицера второго разряда, либо минного механика.

Старший минный офицер заведовал не только торпедами и минами заграждения, но также всей электротехнической частью корабля. Например, когда на бронепалубном крейсере 1–го ранга «Аврора» потребовалось собрать и наладить рентгеновский аппарат, то этим занимался минер корабля лейтенант Георгий Карлович Старк. Минер отвечал также за правильное расходование минного имущества. В подчинении у него находился штат минных и гальванных унтер–офицеров, прошедших обучение в специализированных минных школах флота.

Штурманские офицеры долгое время считались «черной костью», поскольку не относились к числу строевых офицеров флота и входили в Корпус флотских штурманов (КФШ). Пополнялся корпус выпускниками штурманских училищ, в которые принимали не только дворян, но и разночинцев. В 1885 г. корпус формально был упразднен, причем обязанности навигаторов были возложены на офицеров флота (основная часть офицеров КФШ получили флотские чины). Оставшиеся командиры флота, имевшие армейские воинские звания и числившиеся по Корпусу флотских штурманов, занимались гидрографическими работами.

Долгое время не слишком уважали и артиллеристов — официально существовавший до 1885 г. Корпус морской артиллерии (КМА) также комплектовался не только дворянами. С упразднением корпуса морские артиллеристы в большинстве своем получили флотские чины, а оставшихся офицеров КМА можно было встретить на артиллерийских заводах, полигонах и в других учреждениях, где требовались узко специальные навыки. Так, на начало 1917 г. их было лишь 44 человека.

Список вещей, которые должны быть в распоряжении старшего артиллерийского офицера Петровской эпохи, занимает в Морском уставе почти две с половиной страницы. Сюда входят пушки и пушечные станки, книппели [194] , ядра, гранаты, запасы пороха, а также весы и гири для приготовления пушечных зарядов. Кроме того, в список артиллерийских припасов входила амуниция типа лядунок [195] , портупей и тесаков, а также множество других вещей.

194

Снаряд в виде двух сцепленных ядер, предназначенный для разрушения рангоута, такелажа и парусов.

195

Лядунка — сумка либо коробка для зарядов.