Под чёрным солнцем
Шрифт:
— Да не в том даже дело, что не нравилась, а в том, что не моя. Ну вот, класса с третьего и «началось в колхозе утро», то есть «началась муштра в казарме»! Юлька ещё маленькая была, а меня муттер принялась дрессировать в полный рост. Тапочки в зубах, правда, не заставляла приносить и с Юлькой возиться не припахивала, но всё остальное — вынь да положь непременно идеальное. Я сама, как вы знаете, от природы чистюля, но муттер — это вообще что-то один раз! Прямо больная становилась, если видела меня с книгой вместо тряпки, и кидалась пальцем по всем дальним углам повозить. Ну и насчёт школы, конечно, тоже — за случайную четвёрку по часу
— А что, не помешало бы! — оценил Страж Вихрей. — Глядишь, вместо тебя муттер твоя за дьявола принялась бы: «Почему у тебя столько праведников в мире? Плохо стараешься!»
— Похоже на то, — Алина, невесело усмехнувшись, продолжила рассказ. — Ну и, конечно, Святая Музыкалка и Святой Английский, который из просто полезного знания тоже стал у нас божком каким-то! Типа в раю все по-английски говорят и баксы прямо на деревьях растут.
— А Святого Фигурного Катания не было? — Артур вспомнил своё собственное детство.
— Обижаешь! Чтобы у моей муттер — да не было? Только не фигурное катание, а гимнастика, мы всё-таки не в Москве жили. У меня даже неплохо получалось, но душа не лежала как-то. Хорошо хоть, тренерша понимающая оказалась — через год взяла за руку и сама на дзюдо отвела, и сказала ещё, чтобы я маме не говорила. Мы с Юрой ничего и не сказали, — Ледяная Дева слегка повеселела. — Потом я второе место заняла на соревнованиях, приношу грамоту домой, а там написано — дзюдо! Так думаете, муттер ругала, что с гимнастики ушла? Ругала сами понимаете за что.
— «Почему не первое? Опять не стараешься!» — изобразила Аня.
— Во-во! Главное, проиграла только одну коку[6], это примерно как в футболе по пенальти. Ну тут я и разозлилась — сколько ни старайся, а ей всё мало! Ну и зачем тогда вообще стараться? Дзюдо, правда, не бросила, но с английского ушла, и на четвёрки по нелюбимым предметам стало абсолютно наплевать. Муттер, понятно, орёт, что я лентяйка и под забором сдохну, только что руки распускать боится — знает, что сдачи дам. Ну, доучилась я кое-как — и в Москву поступать, лишь бы подальше от такого, блин, детства! А всё-таки собачка я оказалась породистая! — хохотнула Алина. — Без всяких репетиторов в универ поступила и неплохо отучилась, хоть и откровенно голодная была — денег-то не присылали, даже на дорогу не дали. Сразу сказали, что ни в какую Москву и ни на какую химию не отпустят — или работать иди, или в местный универ на юриста-экономиста-переводчика, и чтобы старалась! На первом курсе Юра иногда помогал втихаря, но у него у самого с деньгами было не очень, а потом я ещё фамилию с именем поменяла, ну и обиделся он, перестал помогать. Студенты, конечно, подрабатывают, да только впаривать что-нибудь — с души воротит! Полы мыла в поликлинике, там с Натой и познакомилась.
— Ну да, я тогда временно медсестрой работала летом, — припомнила Ната. — Завершала, так сказать, карьеру медика, это уже после того случая с Кристиной было. Потом — только сиделкой иногда.
— Виктор же просил его разбудить! — спохватился в этот момент посмотревший на часы Роман.
* * *
Аня, вновь появлявшаяся у гнома, протянула Тепансилли шкатулку с зелёными самоцветами:
— Выбирай! Ой, гном так разворчался! — рассмеялась она. — Как узнал, что ему ещё и для всех учеников регалии делать, так ругаться начал, что он «несколько тысячелетий ждал, а эти торопыги до завтра подождать не хотят».
— Небось ещё сказал что-то типа «Вас много, а я один»? — подмигнула Ната. — На самом-то деле он страшно рад, ты же понимаешь.
— Конечно! — прыснула девушка. — Силли, ты выбрала?
Моситланка, с закрытыми глазами перебиравшая камни, наконец положила один из них на ладонь и протянула Ане:
— Этот, передай гному, — она говорила на уосихле, которого землянка не знала, но всё было понятно и так.
— А вот и я! — возникший у костра Тескаль шагнул навстречу радостно вскочившему ученику. — Уишпан, я всегда знал, что ты — истинный маг Огня! Надо же, по доброй воле пошёл за учителем в проклятый мир! И, похоже, не только увидишь своими глазами конец проклятия Мораотха, но и своей рукой присоединишь его к Пути.
— Не только я, — улыбнулся Уишпан. — И Хасенир, и Тепансилли, и… Марнхейд, — с трудом выговорил он непривычное имя. — Учитель, но она же неграмотная! Как такое может быть? — молодой моситланец уже успел познакомиться с фарангльской девочкой и даже — через Леренну — немного поговорить с ней.
— Не все миры, к сожалению, такие развитые, как Моситлан, — вздохнул Тескаль. — Взять хотя бы тот, куда попали наши изгнанники — горсточка людей начала всё заново, где уж тут девочек грамоте учить! Это чудо, что они вообще письменность сохранили. А Марнхейд быстро научится. Знаешь, я немного читал Ледяных Дев — да, именно их, а не «про них». Такие умницы все, и Марни тоже умница, вот увидишь! А научить будет кому, — он озорно подмигнул ученику.
— Б’дана, ну как? — к костру тем временем подошла М’рика. — Идут нам с Маахш диадемы? Хотя, знаешь, всё детство никаких украшений не было, а теперь и не хочется даже. А где… — она, не договорив, прислушалась и начала посмеиваться, потому что появившаяся следом за ней Меллеан набросилась на Леренну и землян:
— Вы что натворили, охламоны? Ушли с Симелана всем квартетом Стихиалей, да ещё единственного ученика Огня забрали! А нашего ордена-то на Симелане до сих пор нет, так что Путь как раз Стихиали и держали! Сами-то вы вернётесь, да и то если регалии сообразили оставить, а дальше что? Ждать десять лет, пока Белли диадему не наденет?
— Фигасе… — вытянулось лицо Артура. — Да, не подумали как-то.
— Он, видите ли, не подумал! А ещё Страж Вихрей называется! Хоть бы со мной посоветовались сначала, — Меллеан безнадёжно махнула рукой. — И Юлли тоже — глаза на мокром месте, а они с Нилли к Нисталю попёрлись! Нисталь, конечно, сообразил, что случилось, теперь тоже места себе не находит. Хорошо хоть, не зря всё было — может быть, хоть снимете проклятие с мира чёрного солнца, раз уж вы здесь?
— В смысле — проклятие? Ну да, только не мы, а новые Стихиали. Сейчас они посвятят учеников, и мир присоединится к Пути.
— К Пути-то да, но солнце от этого чёрным быть не перестанет, нужно в первую очередь снять проклятие. Я не знаю, кто, когда и почему проклял этот мир, но в одном очень старом трактате написано про двойное проклятие, которое может снять только «крест двойного солнца», то есть Стихиали двух миров.
— Про двойное проклятие Мораотха мы уже знаем, — подтвердила Алина.
— Мораотх? — с любопытством переспросила Юля, которая, конечно, сразу бросилась к своей сестре и теперь обнималась с ней. — Так вот, значит, как этот мир называется?