Под чужим флагом (сборник)
Шрифт:
Второй и третий помощники подбежали к нему, чтобы узнать, в чем дело, и пока он им рассказывал, на палубу поднялся и подошел к ним капитан.
— Неужели вы хотите сказать, м-р Фингель, — проговорил изумленным голосом капитан, — что вас так отделали эти кроткие вежливые индусы?
— Индусы, сэр! — громовым голосом вскричал старший помощник. — Конечно, нет, сэр! На меня напало пять германских матросов. Я избил их всех!
— Рад слышать это, — сказал капитан.
А второй и третий помощники погладили по спине старшего — совсем как
— Они были здоровые ребята, — продолжал старший помощник, — и мне недешево обошлось это дельце. Посмотрите на мой глаз.
Второй помощник зажег спичку и осветил его. Это, действительно, была красота.
— Надеюсь, что вы заявили полиции? — спросил капитан.
— Нет, сэр, — ответил тот, гордо выпрямившись. — Я не нуждаюсь в защите полиции. Пятеро — это большое число, но я разогнал их всех и не думаю, что они когда-нибудь затронут опять британского моряка.
— Вам надо отдохнуть, — сказал второй помощник. — Ложитесь-ка спать.
И, взяв его под руку, он повел старшего в каюту.
Когда все они ушли, мы стали обсуждать услышанное, стараясь догадаться, что произошло и как это Билль Кузенс и Боб Поллан превратились вдруг в пять германских матросов.
— Помощник врет, — сказал плотник. — Ему стыдно признаться, что поколотили его индусы.
Мы все тоже так думали, но пришлось подождать еще почти час, пока явились те двое и подтвердили нашу догадку. И громадная разница была между тем, как взошли на борт они и помощник. Они явились без всякой помпы и прокрались на судно совершенно бесшумно. Первое, что мы увидели, когда они вернулись, была босая черная пятка, показавшаяся на верхней ступеньке трапа, ведущего в кубрик, и осторожно ощупывавшая следующую ступеньку.
Пятка была Боба. Он спустился вниз, спиной к нам, не говоря ни слова, и мы увидели, что он держит еще чью-то черную ногу и ставит ее со ступеньки на ступеньку, сводя кого-то вниз. Это был Билль. И изо всех жалких и несчастных индусских нищих, каких вы только могли видеть, Билль оказался самым страшным и жалким, когда добрался до кубрика. Он бессильно опустился на нижнюю койку и обеими руками ухватился за свою распухшую голову.
Боб сел рядом с ним, и так они сидели, молча и не двигаясь, больше похожие на восковые фигуры, чем на живых людей.
— Я вижу, вы сделали это, Билль, — сказал, наконец, Джо Смит, долго прождав, пока они заговорят сами. — Расскажите же нам, как все произошло.
— Нечего рассказывать, — произнес Билль очень кисло. — Мы его поколотили, вот и все.
— И он нас тоже поколотил, — сказал Боб со стоном. — У меня болит все тело, а ноги…
— Что такое у вас с ногами? — спросил Джо.
— Отдавлены пальцы, — ответил Боб отрывисто. — Вдребезги отдавлены, — прибавил он затем. — Никогда еще в жизни не был я в такой перепалке. Он дрался, как бешеный. Я думал, что он убил Билля.
— Я бы предпочел, чтобы он меня убил, — произнес Билль с болезненным стоном. — Мое лицо стало сплошной раной. Я не могу дотронуться до него.
— Неужели вы, вдвоем, не смогли его вздуть? — с удивлением спросил Джо.
— Во всяком случае, он нас тоже поколотил, — сказал Билль. — Мы подошли к нему вплотную, чтобы он сам начал драку, и первым делом он отдавил нам ноги. А потом казалось, будто мы попали под ветряную мельницу с большими железными молотками вместо крыльев.
Он еще раз простонал, повернулся лицом к борту и, когда мы продолжали его расспрашивать, только ругался в ответ.
Оба, видимо, были в совершенном изнеможении и, в конце-концов, заснули, не раздеваясь и не смыв даже краску, которой были вымазаны.
На другой день я проснулся раньше обычного времени от звуков чьего-то голоса и всплесков воды. Это продолжалось так долго, что я потерял надежду вновь заснуть, открыл глаза и, соскочив с койки, увидел Билля, обливавшегося водой над тазом и невероятнейшим образом ругавшегося.
— В чем дело, Билль? — спросил, зевая, тоже проснувшийся от этого шума Джо Смит.
— У меня так избита кожа, что я еле могу дотронуться до нее, — сказал Билль, наклонившись над тазом и растирая лицо мокрыми руками. — Ну что, сошла краска?
— Сошла ли краска? — переспросил Джо. — Конечно, нет. Отчего вы не возьмете мыло?
— Мыло… — заорал Билль диким голосом. — Черт вас возьми, я уже извел больше мыла, чем трачу обычно в полгода.
— Очевидно, плохо мылились, сказал Джо. — Намыльтесь хорошенько.
Билль осторожно положил мыло на табуретку, подошел к Джо и рассказал ему в самых ужасных выражениях, что он с ним сделает, когда оправится от побоев и восстановит свои силы.
Затем слез с койки Боб Поллан и тоже начал пробовать отмыть краску с своего лица. Оба долго продолжали мылиться и мыться. Затем подходили к свету и осматривали друг друга, стараясь уверить себя, что краска сходит, пока не извелись окончательно. Билль задел ногой, опрокинул ведро с водою и стал бегать по кубрику, как сумасшедший.
— Да, ведь, плотник вымазал вас, — сказал кто-то из наших. — Заставьте его и отмыть краску.
Вы не поверите, с каким трудом нам удалось, наконец, разбудить этого человека. Он еще не совсем проснулся, когда его стащили с койки, посадили перед этими двумя несчастными и сказали, чтобы он снял с них свою краску.
— Не думаю, что здесь найдется что-нибудь подходящее для этого, — произнес он в конце концов, когда очнулся и пришел в себя. — Я забыл к тому же, чем это смывается.
— Вы что же? Хотите сказать, что мы на всю жизнь останемся индусами? — заревел громовым голосом Билль.
— Ничего подобного! — с негодованием ответил плотник. — Краска сама сойдет с течением времени. И я думаю, если будете каждый день бриться, это ускорит дело.
— Я сейчас достану свою бритву! — прорычал таким же диким голосом Билль. — Держите его, Боб. Я срежу голову этому бандиту!