Под чужим флагом (сборник)
Шрифт:
Мы все продолжали делать свою работу так старательно, как никогда еще в жизни. Капитан в это время говорил со старшим помощником о полученных им в драке повреждениях и ругал германцев, как вдруг вскрикнул и быстро отступил на шаг, изумленно раскрыв глаза. Мы обернулись и увидели этих двух арапов, медленно приближавшихся к капитану.
— Тысяча дьяволов, м-р Фингель! — воскликнул капитан. — Что это такое?
Никогда в жизни ни у одного человека не видел я такого взгляда, какой был в этот момент у помощника. Три раза он открывал рот, чтобы заговорить, и опять закрывал его, не испустив ни звука. Жилы на его лбу надулись ужаснейшим образом, а лицо стало багровым.
— Это волосы Билля Кузенса, — сказал сам себе капитан. — Это волосы Билля Кузенса.
Боб подошел к нему, немного сзади плелся, прихрамывая, Билль, и оба остановились прямо перед капитаном. Боб попытался слабо улыбнуться.
— Не делайте мне гримас, сэр! — заревел неистовым голосом капитан. — Что это значит? Что вы с собой сделали?
— Ничего, сэр, — сказал робко Билль. — Это нам сделали.
Плотник, починявший в эту минуту бочонок, затрепетал, как лист, дрожащий на ветре, и посмотрел на Билля таким взором, который мог бы растопить камень.
— Кто это сделал? — спросил капитан.
— Мы были жертвами бесчеловечной жестокости, сэр! — произнес Билль, всеми силами стараясь избежать взгляда помощника, хотя это было невозможно.
— Я так и думал, — сказал капитан. — Вас избили к тому же.
— Да, сэр, — ответил Билль самым почтительным тоном. Мы с Бобом были на берегу вчера вечером, собирались осмотреть город, когда на нас вдруг напали пять каких-то иностранцев.
— Что… — вскричал капитан.
Я не могу повторить, что выкрикнул в этот же момент старший помощник.
— Мы бились с ними, сколько у нас хватило сил, сэр, — продолжал Билль, — но потеряли сознание от побоев и, когда пришли в себя, то оказались в таком виде.
— Что это были за люди? — спросил капитан уже возбужденно, видимо чрезвычайно заинтересованный.
— Моряки, сэр, — вставил Боб с своей стороны. — Голландцы, германцы, или что-то в этом роде.
— Был среди них один очень высокий с громадной бородой? — спросил капитан, возбуждаясь все больше и больше.
— Да, сэр, — ответил Билль изумленным голосом.
— Та же банда, — сказал капитан. — Та же банда, которая напала на м-ра Фингеля. Ясно, как день. М-р Фингель, ваше счастье, что им не удалось и вас выкрасить.
Я думал, что помощник лопнет. На него нельзя было смотреть без страха.
— Я не верю ни одному слову, — сказал он, наконец.
— А почему? — резко спросил капитан.
— Не верю, — упорно произнес помощник, и его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — У меня есть свои основания.
— Но не думаете же вы, что эти бедняги сами себя выкрасили для забавы? — сказал капитан.
Помощник ничего не мог ответить на это.
— А затем сами себя избили, тоже для забавы? — прибавил капитан насмешливо.
Старший помощник опять ничего не ответил. Он беспомощно огляделся кругом и увидел, что второй и третий помощники быстро переглянулись, а вся команда тщетно старалась примять самый невинный вид. Я думаю, он понял, что проиграл.
Он отвернулся и ушел в свою каюту, а капитан, прочитав нам маленькое наставление о том, что не следует ввязываться в бесцельную драку, послал Билля и Боба назад в кубрик и велел им лечь и отдохнуть. Он был так добр к ним, что в течение всего рейса сильно интересовался постепенным изменением в цвете их физиономий.
Романтическое плавание
Облокотившись на борт шхуны, помощник капитана лениво разглядывал солдат в красных куртках, слонявшихся по Тауэрской набережной. Осторожные моряки вывешивали отличительные огни, а бесшабашные лихтеры пробирались вверх по реке, отталкиваясь от судов, стоявших на дороге. Зарываясь в пенистые «усы», с пыхтением прошмыгнул мимо буксир, и слабый испуганный вскрик донесся с приближающегося ялика, который подбросило на волне.
— Эй, на «Джессике»! — проревел голос на ялике, когда он подошел к шхуне.
Помощник, очнувшись от задумчивости, механически подхватил чалку; в одном из пассажиров ялика он узнал дочь своего капитана, и, прежде чем он успел оправиться от изумления, она была уже на палубе со своим багажом, а капитан расплачивался с перевозчиком.
— Это моя дочь Хетти, вы уже, кажется, знакомы, — сказал капитан. — В это плавание она пойдет с нами. Ступайте вниз, Джек, и постелите ей на свободной койке в чулане.
— Есть! — послушно отозвался помощник и повернулся, чтобы идти.
— Спасибо, я сама постелю! — сказала шокированная Хетти, поспешно заступая ему дорогу.
— Как хочешь, — сказал капитан и направился к трапу. — Зажгите-ка свет, Джек.
Помощник чиркнул спичку о подошву и зажег лампу.
— Кое-что отсюда придется убрать, — заметил капитан, открывая дверь. — Куда нам деть этот лук, Джек?
— Для лука место найдется, — уверенно сказал помощник, стаскивая с койки мешок и водружая его на стол.
— Я не желаю здесь спать, — решительно объявила гостья, заглядывая в каморку. — Фу, вон какой-то жук! Фу!
— Так он же дохлый, — успокоил ее помощник. — Живых жуков у нас на борту я сроду не видел.
— Я хочу домой, — сказала девушка. — Ты не смеешь принуждать меня, раз я не хочу!
— Надо было вести себя как следует, — наставительно сказал ее отец. — Как насчет простыней, Джек, и насчет подушек?
Помощник уселся на стол и задумался, ухватив себя за подбородок. Затем его взгляд упал на хорошенькое негодующее лицо пассажирки, и он моментально потерял нить размышлений.