Под колесами поезда
Шрифт:
Крячко решил не углубляться в отношения брата и сестры, пока факт принадлежности найденных конечностей пропавшему Плотареву не будет доказан. По какой-то причине разговор с Ириной все время уводил Стаса в сторону. Все, что нужно было сделать, – это предъявить ботинки Ирине и получить четкий ответ: принадлежат ли они пропавшему брату, но он почему-то медлил. То ли чувства красивой женщины щадил, то ли была другая причина, он и сам не понимал.
Во всех других случаях Стас придерживался стандартного протокола: выяснял рост, вес, возраст и, если эти параметры совпадали, предъявлял обувь. Родственник пропавшего заявлял, что данный ботинок пропавшему не принадлежит, и Крячко с легким сердцем прощался с посетителем, пообещав, что его делом займутся соответствующие службы. Но в случае с Ириной все с самого начала пошло не по плану, и теперь ему никак не удавалось вернуться в накатанную колею и продолжить опрос Плотаревой по четко отработанной схеме. Он понимал, что нужно переходить к предъявлению единственной вещи, которая может помочь в идентификации, но понимал также, что, если Плотарева опознает вещь, как принадлежащую брату, ее слабая надежда на то, что брат жив, исчезнет. Однако выполнить данную процедуру было необходимо, в противном случае весь дальнейший разговор не имел смысла. Пустая трата времени, которого и так не хватало. Решившись, Крячко выставил перед Ириной коробку:
– Ирина Аркадьевна, прежде чем мы продолжим разговор, вам необходимо пройти через одну процедуру. Процедура эта довольно простая, но для вас она может оказаться, как бы это помягче сказать… определяющей. Поэтому я должен задать вам один вопрос. Вы готовы на него ответить?
– Я должна опознать чье-то тело? – внезапно побледнев, спросила Ирина.
– Нет. Нет, конечно, – поспешил успокоить ее Стас. – Никаких тел я вам предъявлять не собираюсь. Это всего лишь предмет одежды, вернее, обуви. Вы хорошо помните, как выглядит обувь, в которой ваш брат уехал на вокзал?
– Да, я это помню, – медленно произнесла Ирина. – На нем были ботинки, которые я подарила ему на Новый год. Понимаете, он приехал ко мне в ужасающего вида чунях. Обувь выглядела просто ужасно. Старые стоптанные кирзачи. Не представляю, о чем он только думал, наряжаясь в это убожество. Олег, он просто не в состоянии следить за своей внешностью. Нет, не в плане гигиены, с этим у него проблем не было никогда. Но вот что касается одежды, тут у него абсолютно отсутствовал вкус. Он мог нарядиться в неимоверное старье и носить его с таким видом, будто это последний писк моды. Я же к внешности отношусь довольно трепетно, поэтому вид его невероятной обуви привел меня прямо-таки в ступор. Я заранее приготовила ему подарок, но, увидев его чуни, решила потратиться еще немного. Затащила его в обувной магазин и купила приличную обувь.
– Ботинки на высоком протекторе? – После долгих объяснений Ирины Крячко уже не сомневался, что идентификация подошла к завершающей стадии. Вопреки логике, осознание данного факта его не обрадовало.
– Да, я купила ему ботинки на высоком протекторе, – внезапно севшим голосом произнесла Ирина. Похоже, и до нее дошло, что речь идет о совершенно конкретных ботинках и все ее надежды вот-вот рухнут.
Крячко все еще медлил. Он смотрел на Ирину сочувствующим взглядом, но коробку не открывал. Ирина нервничала все сильнее и, переводя взгляд с коробки на его лицо, затем снова на коробку, бледнела все больше.
– Послушайте, хватит уже ходить вокруг да около, – наконец не выдержала она. – Я не собираюсь падать в обморок или делать что-то в этом роде. Поверьте, я готова к худшему. Неведение все равно хуже всего. Я две недели места себе не нахожу, все думаю, где он, что с ним, жив ли или уже мертв? И мысль о смерти мне кажется не такой ужасной, как мысль о том, что Олег в руках негодяев, которые его мучают, может, даже истязают. Смерть – это окончательно, мучения же бесконечны. Так не мучайте меня! Покажите эти проклятые ботинки, и покончим с этим! Ведь в коробке у вас ботинки?
Стас не ответил. Вместо этого он открыл коробку и вынул ее содержимое. Ирина взглянула на него, громко охнула и снова залилась слезами. На этот раз слезы ее были натуральными. Она плакала так, как и должна плакать живая женщина, с обычными чувствами. Ее лицо скривилось, губы раскрылись в немом крике, подбородок затрясся. Несмотря на трагичность ситуации, Крячко вздохнул с облегчением: как вести себя с убитыми горем женщинами, он знал прекрасно. Бросив ботинок на стол, он подскочил к Ирине, поднес к ее губам стакан с водой и, приобняв за плечи, принялся успокаивать ее, как маленькую девочку:
– Ничего, ничего, все будет хорошо. Плохое иногда случается. Так бывает в жизни. Но это еще не конец, жизнь наладится, вот увидите. Да, сейчас вам плохо, понимаю и сочувствую вашему горю. Попейте воды. Поверьте, вам станет легче. Может, валерьяночки? Или вызвать врача?
Ирина плакала самозабвенно. За все дни ожидания. Слезный поток, казалось, не иссякнет никогда, но так всегда кажется. На самом деле это никак не соответствует действительности. Слезы иссякают, ресурсы организма находят новые лазейки, и человек берет себя в руки куда быстрее, чем сам ожидал. Так случилось и с Ириной. Минут через пять рыдания стихли, уступив место тихой печали и скромному ручейку одиноких слезинок. Она отстранилась от Стаса, забрала у него из рук стакан с водой, осушила его до дна и, почти спокойно, задала вопрос:
– Где вы его нашли?
Крячко никак не ожидал такого вопроса. Обычно в такой ситуации люди ведут себя совсем иначе, и вопросы задают совсем другие. Ирина же посчитала самым важным вопросом тот, который на ее месте задал бы следователь, ну или на худой конец адвокат. Поэтому с ответом он замешкался. Ирина взглянула ему в глаза и, видимо, что-то там прочла, потому что, печально улыбнувшись, произнесла:
– Он мертв. Мой брат мертв, а вы, специалист убойного отдела, расследуете дела, совершенные с особой жестокостью. Бедный Олежек! Бедный Олежек! Кто, кто мог его убить?!
– Мы не уверены в том, что имеет место факт убийства, – с расстановкой, чтобы до помутненного горем сознания Ирины дошли его слова, произнес Крячко. – На данный момент мы только допускаем такую вероятность.
– Что? Что вы сказали, повторите! – Ирина судорожно вцепилась в его руку. – Разве этот ботинок не доказывает, что мой брат мертв?
– Вовсе нет, – поспешил заверить Стас и тут же пожалел о сказанном, так как в глазах Ирины снова заискрилась надежда, и теперь он вынужден был объяснять причину возникновения ботинка. – Дело в том, что нами обнаружен только этот фрагмент одежды. Только ботинок, понимаете? Самого тела мы не нашли.
– Нет, не понимаю, – искренне призналась Ирина. – Если вы нашли всего лишь ботинок, чего ради вы притащили меня сюда, в это ужасное заведение, и мучаете вопросами? Если нет тела, для чего я здесь? Или теперь полиция интересуется всеми ботинками, которые находит на улице, или где вы там его нашли?
На эту тираду Крячко не нашелся, что ответить. Сказать Ирине о том, что в ботинках находились ступни ее брата, он не решился. Да и как о таком скажешь? Вместо этого он протянул руку к аппарату внутренней связи и, набрав номер Гурова, негромко произнес: