Под кремниевой пятой

Егоров Алексей

Берилл махнул рукой.

– Минуту!

Но Берилл не останавливался. Ведь он знал, что эти ребята хотят ему сказать.

Они нагнали нарушителя. Синяя форма этих двоих уже посерела от пыли. Придется ее заменить. Что, в общем-то, хорошо. Берилл заулыбался.

– Пройдемте в транспорт. Здесь не удастся поговорить.

Берилл покачал головой.

Раз слова не помогали, к нарушителю применили ограничение свободы передвижения. Проще: его затащили в такси. Берилл не сопротивлялся. Ситуация его забавляла.

Двери

закрылись, давление выровнялось, пыль смело на пол. Полностью избавиться от нее не удавалось.

Сотрудники социальной службы сняли маски. Обычные люди, каких миллиарды. Берилл смутился, не стоило подвергать их здоровье угрозе.

– Зачем вы в такую погоду пошли пешком? Расчетное время прибытия до дома три часа. Вы подвергаете риску свое здоровье.

– Мне оправдываться или вы сразу перейдете к своим обязанностям? – спросил Берилл.

Сотрудники переглянулись.

– Тогда переходите к увещеванию, не тратьте время.

Его не смущало, что он уже съел время служащих.

Сотрудники начали беседу, точнее, монолог, потому что Берилл на каждый их аргумент кивал и улыбался. Они и сами не верили в произнесенное, но работу надо выполнять.

Ответа они не требовали, только вывалили положенное. Внушение осуществили. До жути пустым оно оказалось.

И это тоже хорошо. Ради такого все Берилл и затевал.

Закончив, они отвезли Берилла домой, напомнив, что с него взыщут штраф. От трех до пяти базовых доходов

– А что нужно сотворить, чтобы мне влепили штраф на девяносто девять тысяч базовых?

Именно такое количество по оценкам БюрАппа способен средний человек сгенерировать за период биологической активности.

Сотрудники переглянулись, натянули маски, отдавая такси приказ разблокировать двери. Теперь ребята прикидывались, что их маски не способны передавать голосовые сообщения.

Пусть так, Берилл пожал плечами и, не надевая защиту, вышел из такси. Рефлекторно он задержал дыхание. Неспешно шел к приветливо открытой двери – знак разблокировки горел на входной панели. Пусть горит, Берилл еще не закончил прогулку. Его тренированные легкие позволяли вытворять и не такое.

Глава 4

Выходит в мире есть еще один такой же дурак, как он. Человек, которому больше всех надо. Осознание этого вызывало эйфорию. Берилл не мог уснуть. А еще мешала боль и зуд в носу.

Пыль повредила слизистую. Полчаса назад доставили мазь, которой рекомендовалось смазывать пазухи. Теперь как в соплях лежишь. И чего, спрашивается, было устраивать выступление?

Никому это не надо. Только сам себе навредил. Зато теперь есть, что рассказать Сену.

Воображение Берилла рисовало образ незнакомого приятеля. Это будет тощий и длинный – потому что едкий, человек. Немного с залысинами, ведь он намеренно не проводит реконструкцию волосяного покрова. Весь такой живой, подвижный. Можно сказать, дерганный. С виду измотанный, но в глазах неугасимый огонь! Взглянешь, и все сразу понятно.

Что именно понятно, Берилл не успел нафантазировать. Мысль витала где-то вдалеке, не ухватить.

Не важно. Из-за боли поспать все равно не удалось. Раздражение накапливалось. Связь восстановилась, метрика показывала хорошую скорость передачи/приема.

Но сообщений ни от организации с ваннами, ни от Сена не было. Хотя про ванные Берилл уже не вспоминал. Та блажь осталась в прошлой жизни.

Не утерпев, он вскочил и сбежал вниз по лестнице. Топтался, пока дверь в подвал открывалась. Весь такой измотанный, с мокрым носом. Не лучшее состояние для работы. Или наоборот, сейчас самое время.

Опять знакомые процедуры, привычные движения. Алгоритм изменился только в части шлема. Берилл не задумываясь схватил коннектор и пронзил себе мозг иглой из позолоченного металла. Не хотел портить обивку шлема соплями – так он себя успокаивал позднее.

К такому Берилл не был готов.

Вспышка ощущений, яркий свет зрящего в коме. Нет, интерфейс, модули управления все оставалось по-прежнему. Но если раньше он понимал, что находится в симуляции – дефекты никуда не девались, – то теперь скорость и качество соединения поражало.

Берилл даже присел в симуляции, чтобы уткнуться виртуальным носом в виртуальную стену. Текстуры поражали. Раньше это были белые обои – их проще всего отображать. Белая матовая стена. Она такой и осталась, но выглядела… глубокой, что ли. Берилл не мог выразить то, что наблюдал.

Слишком это поражает. И отвлекает от работы.

Сконцентрироваться. Перед носом уже висел костяк проекта – трасса в уменьшенном виде. Берилл отмахнулся от нее, заставив проект размазаться об стену. Он так бы и стек, подобно сюрреалистическим часам. Берилл опомнился, смел проект со стены и повесил его рядом будто на полке. Сбоку, на виду, чтобы не отвлекало.

Голосовые команды не требовались. Желание человека отрабатывалось моментально. Переучиваться не требовалось, новый интерфейс вызывал привыкание. Все прошло само, словно человек всю жизнь прожил в симуляции.

Проект не имел метки названия.

– Столы и стулья! – восхищенно прокричал Берилл.

Метка появилась. Обычно названия приходят ему в голову на финальной стадии проектов. А тут оно возникло сразу, словно вплыло в голову. Хороший знак, он сможет быстро закончить проект и сбыть его. Наличие названия указывало на то, что и костяк и финальная версия готовы. Только в голове, в воображаемых чертогах. Но готовы, вот они – приди, возьми.

Сейчас начинается самое неинтересное, в чем-то даже неприятное. Ведь мысль предстояло оформить в доступные для восприятия формы. А это в любом случае редуцирует ее прекрасные формы.