Под крестом и полумесяцем.
Шрифт:
Сотрудники собираются в конференц-зале. Одна из сотрудниц, сняв халат, выходит вперед, опускает глаза и монотонно сообщает:
«Я – мать военнослужащего срочной службы Иванова, приехала к сыну в Забайкальский военный округ. Я поселилась в доме одного из местных жителей, где меня несколько дней тому назад укусил тарбаган».
Встает вторая сотрудница – уже в халате – и бесстрастно, монотонно продолжает:
«Я – врач Петрова, вошла в палату и увидела женщину, которая кашляла кровью. У нее была высокая температура и увеличенные лимфатические узлы. Следуя инструкции, я немедленно позвонила по телефону начмеду В….»
Сам
«Я – начмед В., получил телефонное сообщение о… и принял следующие меры…»
И так далее.
* * *
Запись, сделанная заведующей в истории болезни (больного придавило деревом):
«В 1990 году папало дерево – береза».
* * *
С течением дней с больных понемногу слетает первичный гонор. Свет на это явление пролила медсестра П., которая месяц проработала в клизменной (там все работают по месяцу, в порядке живой очереди). Вот что она рассказала:
«Этот С. мне говорит – с подковыркой! – „что, сослали тебя сюда в наказание?“ А я ему говорю: „Было бы у меня работы невпроворот, так я б с тобой не церемонилась, а выудила бы у тебя там все – прямую кишку и твои причиндалы“.
* * *
В хирургическое отделение пришел психолог – не иначе, как с похмелья пригласили его хирурги. Они же психику вообще отрицают. Психолог побеседовал с больной, предложил ей тест: нарисовать картинку – домик, папу, маму, комнату и т. д. Та нарисовала. Врачи, изучая рисунок, высказывали замечания. Начмед В. мечтательно заявил: «А я бы пририсовал большую кровать!» На что ему дружно ответили: «Но вы же не лежите на гинекологии хер знает с чем!»
* * *
К., хирург-уролог, – большой ловелас. Как-то раз зашла в ординаторскую молодая докторша, только что зачем-то выучившаяся на психотерапевта. К. залебезил, загнул что-то длинное, витиеватое – типа комплимента, но, как он сам впоследствии клялся, без всякой задней мысли. Его, однако, автоматически занесло, и он, сам того не замечая, вырулил на привычную дорожку: «Ну, куда же вы? Побудьте немного с нами! Вы так редко к нам забредаете – как, знаете, олени забредают полизать соль на камнях…»
* * *
Заведующая отделением быстро вошла в ординаторскую и спросила:
«Сколько больных вы можете выписать?»
«То есть?» – не понял автор.
«Ядерный взрыв!» – повысила голос заведующая.
«Где?» – последовал естественный вопрос.
«Будет!» – ответила та уверенно.
В общем, оказалось, что заведующая втайне от всех посетила занятие по гражданской обороне и теперь желает знать, сколько ходячих, колясочных и носилочных больных придется распихивать по углам.
Доктор М. всерьез увлеклась решением этой проблемы. Она начала считать, спорить, путаться в цифрах; возникла перебранка… и так далее.
* * *
На дружественном неврологическом отделении лежит больной со сложной фамилией и сложным диагнозом: «гистиоцитоз Х». Никто не знает, что это такое – диагноз поставили в институте. Больной, выпив стакан водки, начинает чесать себе грудь и сетовать, что его беспокоит гистиоцитоз.
* * *
Начмед корпуса любит приводить в больницу всевозможных самородков. Как-то раз привел профессора-физика, который лет десять тому назад, созерцая какие-то древние фрески, заинтересовался продолговатыми предметами, которые сжимали в руках египетские фараоны. Оказалось, что это специальные магические цилиндры, которые помогают от всех болезней. Физик изготовил несколько штук: из чистой, как он утверждал, меди и чистого цинка. Разумеется, написал много статей. Принес показать. Два цилиндра стоят сто долларов.
Опробовать, понятно, вызвалась заведующая. Зажала цилиндры в кулаках и важно сидела в первом ряду. Заведующий первой травмой, давясь от хохота, крикнул сзади:
«Что, полегче?»
* * *
В кабинете заведующей появился компьютер. Однажды автор решил рискнуть и внаглую, в присутствии начальницы, сел играть в «Цивилизацию». Насмотревшись на цветные картинки, заведующая не вытерпела и спросила:
«Можно узнать, чем вы занимаетесь?»
«Это игра такая, Цивилизация», – честно признался автор.
Та подумала и встревожилась:
«А нам не надо, чтобы кто-нибудь знал про наш компьютер!»
* * *
На отделении много больных-импотентов – оно и понятно: позвоночник сломан. Хирург-уролог К. любит блеснуть мастерством, накачивая всем желающим папаверин непосредственно в пенис. Тот встает, аки стальной штырь – один подполковник был сам не свой от радости. «Мне-то плевать, это жена требует», – объяснял он всем и гордо разъезжал в своей коляске по коридору, похваляясь эрекцией. Однако через час он забеспокоился, так как эрекция не проходила. Не прошла она и через два часа, и через три – пришлось применять внутривенный наркоз.
* * *
«Будете встречать Новый год в девишнике один, без меня, – сказала заведующая автору. – Я уезжаю в Кострому».
* * *
Больная Л. с парализованными ногами имеет, по слухам, до 10-15 половых контактов в день. Заведующему первой травмой, где она лежала, это дело надоело (в редкое утро, когда он оказался трезвее обычного). Он перевел ее зачем-то в наркологию. Там лечились одни женщины, разыгрался какой-то скандал. Больную забрали обратно – теперь уже на вторую травму. Новый заведующий махнул рукой: «Хрен с ней, повешу над дверью в палату красный фонарь». В день выписки больной полагалось сопровождение в виде санитара – ее отвозили в Колпино, домой. Когда приехали на место, санитар потащил больную по лестнице. Шофер впоследствии жаловался: санитар ее нес почему-то в течение полутора часов, и тот все это время кружил вокруг общежития, недоумевая – где человек?
* * *
У профессора заболела жена.
Пристроил в больницу.
Все было тихо – вдруг приносит пять листов бумаги, исписанных бисерным почерком.
– Подклейте в ее историю, – велел он заведующему. – Это мой осмотр.
* * *
Девять часов утра. Реаниматолог М. идет на работу. К. сообщил, что доктор был в таком виде, что он, К., едва не наступил ему на галстук. По этому поводу доктор С. философски заметил: «Профессионализм пропивается последним».
* * *
Заведующей отделением поручили лечить главу какой-то мафии. Это был капризный, выживший из ума самодур, вылечить которого было невозможно, но он про то не знал и настоял на собственной госпитализации. Ни руки, ни ноги у него не работали. И между ног – тоже не работало. Ставить его на ноги было опасно – развалится в буквальном смысле слова. Однако заведующая, от страха посулившая бандиту золотые горы, мало-помалу сама уверовала в неизбежный успех. «А что? – сказала она заносчиво. – Посмотрим! Может быть, он и встанет!»