Под крылом ангела-хранителя. Покаяние
Шрифт:
Мы взяли всё, что нам предложил начальник базы.
— Извините, а у вас есть чемоданы — «дипломаты», — спросил я, вспомнив чванливых однокашников.
Начальник базы снисходительно усмехнулся наивности студента.
— В Греции всё есть, — просто ответил он. — И чемоданчики тоже. Лишь бы ваших денег хватило рассчитаться.
Денег хватило. И даже немного осталось, чтобы купить Валентине три бархатисто–красных гладиолуса.
Очень сожалея, что сейчас не зима, и я не могу надеть на себя всё, что купил, с огромным удовольствием надел костюмные брюки, белую сорочку и жилет, обул лакированные чёрные туфли, украшенные желтовато–коричневыми
На Ленинской, у сидящих возле трамвайной остановки бабуль, купил роскошные цветы. Хотелось идти медленно, чтобы все видели, как я выгляжу. Но никто не смотрел на меня. Шли толпы моряков торгового флота, прекрасно одетых, не обращавших внимания на парня с букетом. И я ускорил шаги. Коробка конфет и косметический набор приятно утяжеляли мой чемоданчик.
И вот он, блаженный миг счастья! Заветная кнопка звонка. Торопливые шаги в прихожей. Чуть приоткрытая дверь. На пороге она. Воровато выглядывает на лестничную площадку, хватает меня за руку, и я мигом оказываюсь в тесной прихожей. Дверь быстро захлопывается, и Валентина повисает на мне.
— Что так долго? Истосковалась… Сил нет, как хочу тебя…
После душа, одетый в роскошный сингапурский халат мужа, причёсанный и умащённый женьшеневым кремом, я сидел на мягкой подушке в наволочке из зелёного атласа. Шёлковое, нежно–голубое кимоно Валентины, источая запах завораживающих сердце духов, проплыло по комнате, приближаясь ко мне. Руки, невидимые в широких и длинных рукавах, обвились вокруг моей шеи, и мои губы слились с её губами. Ароматом душистого, настоящего цейлонского чая пахнуло из заварника, когда Валентина наклонилась над ажурным японским столиком, разливая чай в белые чашки из тончайшего фарфора. Сквозь прозрачно–вышитые на ткани ветви цветущей сакуры проглянули не прикрытые лифчиком груди.
— Спасибо за подарки. Вот так… В один глазик… В другой… В носик… В губки… В ушки… — обцеловала она меня. — Кстати, у меня для тебя тоже кое–что имеется.
И подарила серую, приятную глазу рубашку из лавсана.
— Носи на здоровье. Я же обещала заботиться о тебе. И деньги на питание дам. Голодный, небось, сидел все эти дни? Сам виноват, что не приходил. И нечего стесняться, что денег не было. Студент, ведь ты… Люби меня и всё… Какие красивые цветы! Изрядно потратился! Дай ещё поцелую!
Валентина поставила гладиолусы в хрустальную вазу.
— Ну, вот, чем не икебана?! Раз ты изучаешь японский язык, помогу тебе познать обычаи японцев. Ведь недаром говорят: «Восток — дело тонкое», — с женственной грацией обратила она ко мне прелестное лицо. — А я, как–никак, несколько лет работала номерной на теплоходе «Байкал». Мы стояли на линии Находка — Иокогама. Приходилось бывать в Токио, в Осака, в Саппоро, в Нагасаки. Так что, имею некоторое представление о жизни японцев. Сегодня приготовлю тебе чай в восточном стиле, — ласково сказала Валентина и распустила оби — пояс на кимоно. С безумством бешеного быка я подхватил её, кинул на постель с заранее откинутым, воздушно–лёгким нейлоновым покрывалом.
— Осторожно, любимый, помнёшь причёску! — сдерживая меня, засмеялась Валентина. — А как же чайная церемония? Подождёт?
И сунула мне в рот пластинку японской жевательной резинки.
Нет, не зря я на восточное отделение поступил.
Кимоно в бело–розовой вишнёвой кипени. Чайная церемония. Японское покрывало. Мятная, сладко–кислая жвачка, придающая дыханию свежесть лимона. Икебана. Баюкающий, тихий голос Валентины, рассказывающей о поездке к вулкану Фудзияма.
Да-а… Восток — дело тонкое.
Радость жизни
30 июня. Суббота. Солнечный, ветреный день, едва не ставший моим последним. Едва… Впрочем, рано или поздно он станет для меня последним. Ведь жизнь такая штука, в которой никто не выживает. Но не сегодня. Хотя… Как знать? Вдруг ударит молния или треснет по башке тяжёлым суком старого дерева, влепится в грудь шальная браконьерская пуля или когтистая лапа выскочившего из бурелома медведя вспорет брюхо. Каждый шаг, каждый миг будь начеку, если жить хочешь. И прежде, чем взмахнуть веслом, встать на тропу или вздремнуть у костра, задайся вопросом: «А желаю ли я быть обглоданным рыбами, обклёванным птицами, превратиться в обугленную головёшку?».
Где, когда, от кого я услышал изречение: «Думай о смерти!» Или в книге какой прочитал?! Не помню. А вот втемяшилось в башку!
Размышляя об этих мрачных словах, недоумевал: «Чего мне об ней думать? С какой стати? Умирать не хочу и не собираюсь. Ну, а случись что… Ничего не поделаешь… Знать, судьба. Вот ещё не хватало! Здоровому, сильному человеку о смерти думать! Бред какой–то!»
Не все мудрёности сразу поймёшь в жизни, которую прожить, как известно, не поле перейти. Кто–то никогда не слышал этого гнетущего душу назидания, кто–то не придал значения ему или откровенно начхал на него. Иной же попросту не вдумается в смысл всего двух библейских слов, заключающих в себе понятие «жизнь человеческая», её суть и существование.
Состариться успел я, прежде чем открылось мне понимание вышеупомянутых слов. Фразу «Думай о смерти» я воспринимаю сейчас как призыв к правильному образу жизни, к соблюдению заповедей Господних.
Если у вас есть время, а у меня его здесь предостаточно, немного пофилософствуем.
Выходя поутру на работу или учёбу, торопясь к самолёту, поезду, автобусу, садясь в метро или в своё роскошное авто, отправляясь на рыбалку, в лес за грибами, на дачу, в театр, наконец, просто в магазин или на рынок, вы, не думая о смерти, рассчитываете скоро возвратиться, заняться делами. Напротив, не помышляя о костлявой бабушке с косой на плече, вы даже уверенно заявляете, что придёте во столько–то, встретитесь там–то, сделаете то–то и то–то. На этот счёт один хороший и мудрый человек однажды осадил меня так: «Молодой человек! Уверенность и самоуверенность — разные вещи!» Вот и вы, по–моему, не уверены, а самоуверены, я бы даже сказал: самонадеяны. Как вы можете гарантировать, что вас по дороге не сшибёт автомобиль с пьяным водителем? Не упадёт на вас рекламный щит? Не обрушится кровля в супермаркете? Не опрокинется лодка? Не шибанёт вас током? Не взорвётся рядом бензоколонка? Не треснет по башке пьяный хулиган? Что не поскользнётесь в гололёд и не расшибёте голову о бордюр? И ещё тысячи подобных вопросов.
А-а… Не гарантируете… В таком случае, представьте себя на мраморной лавке в морге, куда вас только что доставили с места происшествия. Санитары сдёргивают с вас одежду, и вы предстаёте их взору в рваных трусах, из нестиранных дырявых носков торчат давно не стриженые ногти. «Надо же! Работник солидного учреждения, а носки в дырках!» — скажет судмедэксперт, прежде чем вспороть вам брюхо. А как же?! Пряча в туфли ноги в рваных носках, вы не рассчитывали на их демонстрацию в морге. И всё откладывали на «потом» стрижку ногтей.