Под крылом дракона
Шрифт:
— Конечно, принято! — возмутилась я.
— Тогда что?! — Дракон явно начинал закипать.
— Просто… — Я запнулась и закончила фразу невразумительным бормотанием.
Ну вот как прикажете объяснить этому чурбану, что приличные девушки не должны принимать ванну с малознакомыми мужчинами, если учесть, что ни о приличии, ни о том, что я вообще девушка, Джалу ни сном ни духом…
— Уж не знаю, что ты там опять напридумывал, — неприятным голосом сказал Джалу, — но если ты меня боишься, то мыться, так уж и быть, будем раздельно… Хотя я и не испытываю особого желания таскать и греть воду два раза. Пресное озеро, между прочим, тоже не в двух минутах лету!
Я мысленно возликовала и уставилась на него щенячьими глазами.
— Или, может, тебя… того… просто в море кинуть? — Дракон потер подбородок и сощурил желтые глаза. — Пока доберешься до берега, авось и отмоешься…
— Я плавать не умею! — быстро выпалила я, чувствуя, что дракон не шутит.
— Ну, хорошо! — Джалу подавил тяжелый вздох. — Тогда иди за мной.
Я стояла в небольшой комнате со странными, выгнутыми, будто бочоночными стенами — похожие я видела в оружейной. Ровной была только противоположная от входа стена с двумя высокими узкими окнами-бойницами. Мебели в комнате не наблюдалось, зато в самом центре на квадратном деревянном помосте стояла невысокая, мне по пояс, широкая бочка: черные, блестящие, словно промасленные доски были скреплены металлическими ободами. Рядом на низком табурете лежал медный ковш, свернутое махровое полотенце и какой-то маленький тряпичный сверток.
От бочки валил густой белый пар.
Я приложила ухо к двери — ни звука. Значит, надоедливый дракон все-таки ушел, можно расслабиться и насладиться почти настоящей ванной.
Взобравшись на помост, я содрала с себя заскорузлую от грязи и пота одежду и с блаженным визгом плюхнулась в бочку, взметнув фонтанчики брызг. Вода оказалась превосходной — горячей, но не обжигающей, пахнущей чем-то свежим и приютным. Бочка была шириной почти с обычную ванну, так что, слегка согнув колени, я смогла вытянуться в ней полностью. Несколько минут я просто лениво отмокала, оставив на поверхности лишь расплывшееся в блаженной улыбке лицо.
Почувствовав, что засыпаю, поднялась — легкий ветерок из окон-бойниц приятно холодил кожу — и потянулась к деревянной табуретке. В свертке обнаружилось мыло — грубый брусок некрасивого буроватого оттенка, зато с одуряющим запахом трав и меда. Удовлетворенно вздохнув, я принялась намыливаться. Тело с радостью избавлялось от недельной грязи, и пена на нем взбивалась темная и густая. Вымыв каждый сантиметр кожи, я принялась поливать себя из ковшика, ощущая, как вместе с чистотой ко мне возвращаются бодрость, хорошее настроение и, как ни странно, аппетит.
Закончив омовения, я поднялась на ноги и с блаженным стоном потянулась, наслаждаясь последними капельками теплой воды, скользящими по телу, и ласковыми солнечными лучами, нахально пролезшими в комнату.
— Лис, я тебе тут сменную одежду принес…
Нужно отдать мне должное — я среагировала почти мгновенно. С ревом разъяренного Минотавра, не глядя, на звук швырнула ковш через плечо, одновременно по самую макушку погружаясь в воду. Комната огласилась громогласным воплем, грохотом и наконец сдавленной руганью.
Я совсем забыла набрать в легкие воздух и едва не захлебнулась мыльной водой, поэтому спустя пару секунд пришлось-таки высунуть голову на поверхность.
Джалу в комнате уже не было, на полу у входа неопрятной кучкой валялась одежда. Злополучный ковш в дальнем углу грустно отсвечивал погнутым боком.
С минуту я не решалась покинуть свое укрытие. Вода начинала ощутимо остывать, и макушке, продуваемой поднявшимся резким ветром, было зябко. Сердце выплясывало безумную джигу, я обхватила себя руками, стараясь успокоиться.
Коварная ящерица! Дракон всегда двигается почти бесшумно, и на этот раз я даже не услышала звука открывающейся двери… Хорошо, что я стояла ко входу спиной. Он ведь ничего такого не успел заметить? Напряжение постепенно отпускало тело. Я усмехнулась. Это же Джалу… Кажется, разденься и спляши я перед ним голой на обеденном столе — он и тогда не заметит особой разницы.
Я сама не понимаю, почему до сих пор так ревностно скрываю свой истинный пол, в конце концов, вряд ли из-за такой маленькой лжи Джалу откажется мне помогать. Во-первых, он и сам оказался любителем приврать, а во-вторых, я подозревала, что на эту новость он отреагирует слегка приподнятыми в обычной манере бровями и ленивым: «О, ну надо же…»
Не знаю почему, но одна мысль об этом заставляла меня беситься!
Почувствовав, что уши начинают леденеть, я поднялась и, обернувшись полотенцем, пошлепала босыми ногами к сваленной у входа одежде. Недовольно морща нос, повертела в руках совершенно необъятные матерчатые штаны, рубашку и веревочный пояс. Кроссовки, к счастью, дракон оставил. Штаны, судя по всему, от щедрот душевных пожалованные мне с самого драконьего седалища, конечно же, оказались велики, пришлось закатать их почти наполовину и подпоясаться весьма пригодившейся веревкой. В этих огромных шароварах, кроссовках и длинной, похожей на саван рубахе я наверняка выглядела как полнейшее чучело, зато вся одежда была чистой до хруста и хорошо пахла.
Отворив дверь, я выскользнула в коридор, раздумывая над тем, чем скрасить сегодняшний день и как бы не попасться дракону на глаза…
Решив, что плотный обед может послужить хорошей пилюлей от уныния, я отправилась на поиски кухни. На этот раз найти дорогу оказалось не такой простой задачей.
Еще с раннего детства, когда я с успехом терялась в собственной комнате, мне был поставлен неутешительный диагноз врожденного топографического кретинизма, так что, без шуток, я способна заплутать в трех соснах.
Поэтому все надежды я возлагала на острый нюх. Отчаянно втягивая носом воздух, я пыталась уловить знакомые запахи. Увы, тщетно.
Коридоры замка кишели разнообразной живностью, по большей части малоприятной. Я почти научилась не реагировать на снующих повсюду крыс, и все же нет-нет да вскрикивала, когда очередная серая тушка пробегала совсем рядом.
Время тянулось как жвачка. Мне казалось, что уже целую вечность я бреду вдоль мрачных, покрытых плесенью стен. Промозглый холод водил по спине ледяными руками, клацанье собственных зубов грохотом отдавалось в ушах.