Под личиной
Шрифт:
Ему не по нраву нытики и трусы, он любит стойких и несгибаемых.
Так поучал Дрозд.
Но одно дело размышлять гипотетически, а другое – самому очутиться на помосте, где уже стоит палач с топором. Даже очень мужественные люди в таких случаях нередко теряют голову и становятся безвольными, послушными жертвами, безропотно идущими на заклание.
А что говорить о бедном юноше, который прожил всего ничего и никогда не сталкивался с жестокой изнанкой жизни…
Его привезли на окраину города, в лес. Пока ехали, Февраль несколько раз беседовал
Андрей знал эти места. Неподалеку находилась психиатрическая лечебница или, как ее обычно называли горожане, "Территория". Однажды ему довелось побывать в ней.
Мать и еще одна женщина забирали отсюда бабу Милю – соседку, проживавшую на втором этаже. Андрей вызвался помочь им.
Баба Миля жила одна. Ее дети и внуки эмигрировали в Израиль, а она ехать туда отказалась наотрез. Баба Миля хотела, чтобы ее похоронили рядом с мужем, а не где-то в чужой земле, пусть и "обетованной".
Однажды с Израиля пришла трагическая весть – палестинские террористы убили ее любимого внука – и у бабы Мили что-то случилось с головой. Она даже перестала узнавать соседей.
Ее отвезли в психиатрическую лечебницу, где она и пробыла почти два месяца. Баба Миля возвратилась оттуда тихая и покорная. Казалось, что ее просто покинули жизненные силы. Вскоре после этого она умерла.
"Территория" произвела на Андрея тягостное впечатление. Она даже снилась ему в кошмарных снах.
А еще ему снились безумные глаза ее обитателей – когда мать приехала за бабой Милей, больных как раз вывели на прогулку. Эти глаза преследовали Андрея в снах почти год, пока мать не сводила его к бабке.
Трудно сказать, что помогло больше – заговоры и молитвы знахарки или время – но Андрей в конце концов избавился от навязчивых видений. А спустя еще год он вообще выбросил из головы все, что было связано с психиатрической лечебницей. Тогда Андрей учился в седьмом классе.
И вот опять он попал в это мрачное место человеческой скорби. Здесь даже лес, подходивший вплотную к забору "Территории", соответствовал ее зловещему имиджу. Лесной массив был густой, замшелый, и казалось, что в нем еще не ступала нога человека.
Действительно, сюда горожане наведывались редко. И уж никто и не подумал бы устраивать в этих местах пикники с шашлыками и веселым застольем.
Только секта "сатанистов", как слышал Андрей, иногда собиралась здесь на свои шабаши. Но однажды их кто-то здорово пугнул, и с той поры лес вокруг "Территории" стал настоящим заповедником.
Укрыв машины подальше от людских глаз – в кустарнике – и оставив возле них охрану, Февраль повел Андрея по снежной целине вглубь леса. Через какое-то время показалась поляна с небольшим озером посредине.
Неподалеку от берега на складном стульчике возле полыньи сидел Самурай и ловил рыбу. Рядом с ним маячили два мордоворота – личная охрана.
– Шеф, приказ выполнен! – бодро отрапортовал Февраль. – Клиент упакован и доставлен в лучшем виде.
Ментовские "шестерки" бабки получили. "Хвоста" не было. Все в ажуре.
– Не шуми… – поморщился Самурай, не отрывая глаз от поплавка. – Кажется, клюет…
Он резко подсек рыбину, и спустя секунду-другую она уже трепыхалась у его ног.
– Бля! – воскликнул с деланным восхищением Февраль. – Вот это улов. Чемпионский. Фиш [16] килограмма на два потянет.
– Не преувеличивай, – возразил ему Самурай, но было видно, что грубая, примитивная лесть первого помощника пришлась ему по душе. – Ну-ка, парни, – обратился он к своим телохранителям, – разожгите костер и все, что я поймал, насадите на вертел. Не мешает пожрать. Но сначала плесни шнапсу. – Это он уже обратился к Февралю. – Мне и себе, – уточнил он, заметив жадные взгляды своих подручных. – Задубел…
16
Фиш – рыба (жарг.)
Они выпили по рюмке водки. Затем закусили колбасой. Казалось, что Самурай совсем не обращает внимания на Андрея. Его восточное лицо сохраняло невозмутимое выражение.
Наверное, Самурай хотел быть похожим на Будду. Портретное сходство портили только глаза – злобные, как у потревоженной гадюки, – и ранние морщины, свидетельствующие вовсе не о мудрости и просветленности сознания, а являющиеся следами от "ходок" в зону.
– Ну, и кого ты мне притаранил? – наконец спросил Самурай у Февраля, мельком посмотрев в сторону Андрея.
Он сделал вид, что страдает забывчивостью. Видимо, Самурай для начала решил позабавиться с Андреем – как кот с мышью.
Быстро хмелеющий Февраль, который выпил еще одну рюмку, посмотрел на Самурая с тупым удивлением.
– Шеф, это тот самый чмырь, который у нас под ногами путается.
– А-а, "неуловимый"… – Самурай иронично ухмыльнулся. – Я слышал, фраер неплохо дерется… – Он многозначительно взглянул на Февраля.
Тот нахмурился и промолчал.
– Рыба скоро будет готова!? – крикнул Самурай телохранителям, которые хлопотали возле костра, разложенного на берегу.
– Через десять минут! – ответил один из них.
– Думаю, времени вполне достаточно…
Самурай встал и начал снимать верхнюю одежду.
– Шеф, может, я?.. – с надеждой спросил Февраль.
– Твоя очередь еще придет, – жестко отрубил Самурай. – Вытряхни его из браслетов.
Февраль недовольно скривился и достал из кармана ключ от наручников.
Андрей так и ехал в них; наверное, продажные менты, получив от бандитов мзду, от радости забыли свое имущество. Ключ от наручников висел на общей связке; судя по всему, Февраль был очень предусмотрительным человеком.