Под лучами Мираса
Шрифт:
Послышалось как голос поднялся и приблизился.
– Эй, а ты мне оставил чего, а?! – обиженно прозвучал всё тот же голос. – Я тоже между прочим пришёл на звук открывшейся двери, думал поем чего. А тут ты. Опять ты всё забираешь себе. Вас санитов делиться не учат?!
В ответ лишь чавканье, а потом звук проглоченной корки и довольный выдох, как обычно делает любой после плотного обеда. – Чего ты так долго ешь? Там много?
Ответа не последовало. Затем, шаги начали отдаляться, но пока они окончательно не пропали, неизвестный голос холодно сказал, совсем уже другим тембром: грубая, издевающаяся манера, которую сменила раздражённость снова поменяла оттенок и перешла на безразлично спокойную и пропитанную убеждённостью в своих словах:
– Я тебе ещё раз повторю: будешь много говорить, я и тебя убью, несмотря на то, что ты тут главный шут. Смотри, ты ходишь по тонкой линии. Ещё один случай, и я не посмотрю на то, что у нас уговор.
На что второй голос ничего не ответил, а в темноте, с его стороны, лишь послышался звук похожий на имитируемое почавкивание. Незнакомец с красными глазами лишь фыркнул и звуки с его стороны пропали также неожиданно, как и появились.
Тоджо почувствовал, как спокойствие начало потихоньку овладевать им, он понимал, что его сейчас никто не убьёт. И вот к маленькому клочку света, под которым он стоял, начал приближаться новый опасный незнакомец – «А опасный ли?» Пока только слышались медленные, неторопливые шаги. И вот из темноты начал проявляться силуэт. Смуглое лицо. Свисающие почти по плечи волосы, заплетённые в мощные грязно-коричневые дреды. На ушах старые, грязно-белые, не работающие наушники. А одежда – не что иное, как растянутая жёлтая кофта и изорванные чёрные шорты. Это был парень, возрастом чуть старше, чем Тоджо, буквально на несколько лет. Лицо его выражало беззаботность, а жёлто-орехового цвета глаза неугасающую любопытность. Его мощное, поджарое тело, в свою очередь, было проявлением оружия, которое позволяло ему излучать эту беззаботность. Он вышел зевая, словно недавно проснулся и ему пару секунд назад совсем не угрожали.
– Ты слышал, как он мне угрожал?! У меня аж желудок сжался – или это от голода (?) Я до сих пор не могу разгадать, что с ним не так, когда я его впервые увидел: он медленно, словно вытаскивал из консервной банки оставшуюся рыбью слизь, выковыривал двумя передними пальцами чей-то носовой хрящ – прямо из ноздрей. Самое интересно, зачем он ему сдался? Я как-то нашёл уже окоченевшее тело тут ну и решил проверить; поковырялся я в носу и честно скажу, ничего похожего на съедобное и тем более увлекательное я там не нашел. Когда он так довольно вытаскивал его… и этот смех… У меня до сих пор мурашки от этой мысли – во смотри, – сказал он и вытянул перед ним крепкие руки, чтобы тот потрогал, а затем также неожиданно сказал, – привет, меня зовут Марко, – и лениво, но уверенно, повернул руку. Тоджо пожал её в ответ. Он очень сильно удивился как тот быстро переключился, словно то, что случилось, совсем перестало стоить его внимания.
– Чего решил к нам???
– Я как-то не просил, они сами решили.
– Значит, как и мы все. Как там наверху? Что нового?
– Да… не сказал бы что что-то сильно изменилось за последние месяцы.
– Месяцы!!!! – восхитился он, что дало намек, что он уже достаточно давно находится внизу.
– Хлеба не осталось?
– Неа.
– И больше ничего нет?
– Ничего нет.
– Ах, жалко. Придётся опять сидеть на водной диете… Но ты уверен?
– Теперь точно ничего не осталось…
Обстановка на нулевом уровне была запредельно проста. Там не нужно было работать, нужно было только выживать. Еды было мало. Скидывали её туда только раз в неделю, а то и две вместе с водой. И так там сразу разворачивалась бойня за провиант: кто-то побеждал, кто-то делил, а кто-то проигрывал. Но самое обидное было в конце: что всё равно нужно было обратно закидывать бутылки, которые поднимали наверх, где снова заливали их водой. Это была обязанность тех, кто эти бутылки взял. Вообще жившие внизу старались приходить к консенсусу и делить пищу, хотя словно по умолчанию начинали с драки. Но любая война заканчивается миром и стороны начинают договариваться. Их всех объединяло одно, общее желание выбраться наружу, поэтому они понимали это и старались лишний раз не рисковать, в любом случае, если каким-то случайным образом им удастся вырваться, или появится возможность, им понадобится поддержка, чтобы противостоять тем, кто сверху.
Почему их кормили? если они совсем не работали. Им нужен был постоянный показательный пример, что в случае неповиновения, лёгкой смерти не будет. Да и психологически наверху, даже самому угнетаемому, достаточно сносно, если он будет знать, что есть кто-то в условиях намного худших чем он: человеческая порода может вынести всё, главное чувствовать себя хоть немного выше, чем хоть один человек. Как уже и было сказано: на этом уровне давно не велись работы, поскольку оттуда достали всё, что могли. Ниже остались только твёрдые породы, не поддающиеся здешним инструментам. Нижний уровень, из-за особенностей пород в нём, не был выстроен по типу обычной шахты и более походил на пещеру с десятками маленьких пещер внутри. Повороты напоминают лабиринт, и только на некоторых участках сохраняется свет от давно уже старых ламп, которые в половине мест перестали совсем работать. Свет их подпитывается от главного генератора, но часто, бывают случаи, что их и вовсе отключают из-за недостатка энергии сверху, а некоторые и вовсе перестают работать из-за износа – естественно никто их не ремонтирует. Слава рабочим, кто был здесь раньше, они оставили большой запас керосиновых ламп и бутылок с керосином: их как раз нашли несколькими днями ранее в заваленной пещере и вроде бы поделили между собой. Ресурс полезный, поскольку никто не знает, сколько их тут продержат, но на памяти, этот уровень не покидал никто, даже трупы, которые разлагались всё там же. Впервые дверь туда закрылась два года назад. С тех пор ни один попавший не выходил оттуда.
Сказать, что там все были злые и жестокие? Да, в основном да. Хотя, преимущественно туда и спускали бунтовщиков – но разве плохо бунтовать против рабства? Но от природы ли они были такие? Или это выработалось? Наверное, от жизни, и от людей: ты отображение среды, которая на тебя воздействует, часто говорил Марко, немного оправдывая местные нравы. Но как было видно, на него они влияли не так сильно. Хотя в его голосе и слышалось не что иное, как безразличие. Возможно, он действительно помог ему, только чтобы себя самого избавить от скуки.
– Ты вообще откуда? – спросил он, после того, как как следует осмотрел его, пошарив по рваным карманам, пока не убедился, что у него не осталось еды. Причём делал он это так спокойно, естественно, как будто по-другому и быть не могло.
Тоджо рассказал, что он с земли, но без особых подробностей. Как он встретил незнакомца по имени Мистер Д и как тот, предложил ему попробовать новую жизнь, в которой он так нуждался. Как он удивился и обрадовался новому миру, новой жизни. О том, как незнакомец под странным именем лишил его чуда, которое он недавно обрёл. По какой-то причине, ему сильно захотелось выговорить всё то, что накопилось в нём.
– Да, – у многих тут похожая история, – ответил с улыбкой Марко, и на удивление Тоджо совсем не восхитился местом, из которого он прибыл. – Его все называют Ди или Мистер Д. Имени никто не знает, да и о нём ничего неизвестно… Есть конечно и правда в его словах: он и действительно дал тебе новую жизнь, вот только не сказал, что она будет ещё хуже, – сказал он и усмехнулся, не зло, по-доброму, с пониманием всей ироничности судьбы.
– А ты тоже с земли?
– Все мы в какой-то степени с земли. Но я не буду тебе рассказывать ничего обо мне – и не смотри на меня так. Доживешь если, вот и узнаешь. Зачем мне душу изливать тому, кто завтра возможно умрёт, спасая меня от голода. Просто трата времени, – на что Марко засмеялся. – Расслабься, тут не едят человечину, ну по крайней мере я – и вообще: ты говоришь, а я слушаю, на это вроде я и выторговывал тебя у красноглазого. Сам я не намерен тут тебе весёлые истории из подземелья рассказывать. Хотя могу одну: тут месяц назад этот красноглазый лёг посреди прохода и заснул, а обойти никак, а еда лежит, короче тем, кто с дальней стороны, не повезло: они всё пытались его обойти, но шарахались от каждого всхрапывания. Так и не пожрали… а тот себе еды хорошенько запас.
– Знаешь, я хочу найти его, – внезапно сказал Тоджо.
На что Марко лишь взял его под руку и потянул в темноту.
– Красноглазого?! – Плохая идея. Вообще я тоже хочу убить его, иногда: ломать его пальцы, один за одним. Нет, я не жестокий, просто мысли и от них не избавиться. Иногда они просто приходят, я даже уверен, что я не особенный в этом. Мы люди, жестокость есть наша часть. – Да ладно, я прям чувствую твой испуганный взгляд, не переживай, я не такой – это я просто фантазирую. Злость меня берёт, просто не переживай, я не какой-то садист: я убью его быстро, – заключил Марко и тоннель разразился ленивым смехом, что Тоджо даже немного сжался и начал вслушиваться в тишину, ожидая услышать голос в ответ, он очень боялся, что шум привлечёт сильное внимание.