Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

– Мне рассказал об этом Владимир Ильич, – Троцкий чуть дернул губой, но это было единственное проявление эмоций, которое он себе позволил. – Я знаю, некоторые… товарищи… распускают о наших с Владимиром Ильичем отношениях вздорные, клеветнические слухи, но истина, Макс Давыдович, в том, что на самом деле нас связывали узы взаимного уважения.

Такая откровенность сначала показалась Максу чрезмерной, но в следующее мгновение он понял, что Троцкий не вербует нового клеврета, а строит отношения с важным союзником, с которым или откровенность за откровенность, или никак.

– У нас с Владимиром Ильичем давняя история взаимоотношений, так сказать. Бывало, спорили. Иногда остро и бескомпромиссно, но мы всегда исходили из мысли, что идейная борьба в партии не означает взаимного отметания, а означает взаимное воздействие. А с годами… Со временем мы научились не только уважать один другого,

но и ценить интеллектуальные различия, точно так же, как общность видения перспектив и тот революционный посыл, что едино определял его и мою жизнь. Вы знаете, Макс Давыдович, что Ленин был категорически против того, чтобы поминать мне или, скажем, вам, небольшевистское прошлое? Да, да, и вам тоже, – чуть усмехнулся Троцкий. – Я, можно сказать, бывший меньшевик, а вы, и вовсе, не социал-демократ, ведь так?

– Так, – согласился Кравцов.

Эту особенность Ленина он помнил и ценил. Ульянов, как ни крути, являлся истинным социалистом. Он, похоже, искренне не понимал, что за дело, кто ты по происхождению – национальному ли, партийному. Главное, кто ты сейчас. С кем, и против кого.

– Вы знаете, что он хотел, чтобы я стал наркомом внутренних дел в первом послеоктябрьском правительстве? Я отказался. Он предложил наркомат внешних сношений… Но от Наркомвоенмора я уже не отвертелся. Так вот, попытки стравить нас, опорочить меня в глазах Ленина предпринимались постоянно и с невероятным упорством. Но тяжелее всего стало в двадцать первом. Тогда некоторые товарищи и под Владимира Ильича тихой сапой подкоп повели. Впрочем, это излишние подробности. Скажу вам, Макс Давыдович, правду: бывали и между нами периоды отчуждения. Не забывайте так же, что Ленин доверял Зиновьеву, с которым у меня нормальные отношения так и не сложились. Между тем, Ленин и Зиновьев были очень близки в течение длительного времени. Их имена связывали вместе не только друзья, но и враги. Такое не забывается… Вы знаете, что Сталина провел в Генеральные Секретари Зиновьев? Да, да! Из могилы, можно сказать, но так ведь и обстояли дела. Григорий Евсеевич опасался усиления моих сторонников в ЦК…

Троцкий помолчал, словно припомнив то время, но быстро вернулся к теме разговора.

– В октябре двадцать второго, уже после второго удара, – уточнил он, – мы много беседовали с Лениным на самые различные темы. Тогда, среди прочего, Владимир Ильич снова обратил мое внимание на вас, товарищ Кравцов, и кое-что рассказал, взяв с меня слово, сохранить это между нами. Как видите, я свое слово сдержал. Но теперь… если мы предполагаем работать вместе, то нам следует с этим определиться.

– Работать вместе? – уточнил Макс, ощущая странную смесь безумного интереса и раздражения.

– Что ж, – Троцкий отвел взгляд, встал из-за стола, поднес к губам стакан с чаем, но пить не стал, передумал. – Вы коснулись крайне болезненной темы, товарищ Кравцов. Трудной и неприятной, если говорить начистоту, но оттого, не менее актуальной. Настоящей, если хотите. Фракционная борьба, блокирование – в этом не было бы ничего плохого, если бы все это оставалось в рамках демократического процесса. Напротив, я всегда выступал за свободу выражения взглядов, за дискуссию, даже самую острую и нелицеприятную дискуссию. Владимир Ильич в этом смысле был так же привержен идеалам революционной демократии, как и я. Ленин всегда говорил, что до тех пор, пока оппозиция остается в рамках устава, она есть неотъемлемая часть партии, и никакие репрессии не могут быть применены к тем, кто открыто и свободно отстаивает свое мнение. Однако… Я думаю, вы прекрасно видите, что идейная борьба в партии постепенно, но определенно превратилась в борьбу группировок, в борьбу за власть. Ленин все это тоже видел, поверьте. Он… Его это беспокоило… мучило, как, впрочем, и многих других. Он искал способ сохранить единство в партии, что, в конечном счете, означало – единство ЦК. Осенью двадцать второго мы обсуждали с ним способы борьбы с государственным бюрократизмом, но в ходе обсуждения достаточно быстро оказались лицом к лицу с проблемой бюрократизма партийного. Конкретно, речь зашла о положении в Оргбюро и Секретариате ЦК. И тогда он спросил меня, "значит, вы предлагаете открыть борьбу не только против государственного бюрократизма, но и против Оргбюро ЦК?" Ну, что я должен был ответить? Мне ответ был очевиден, но, как выяснилось, Владимир Ильич понимал дело ничуть не иначе, чем я. "Пожалуй, что так", – ответил я. А он и не удивился. "Ну, что ж, – сказал он мне, – я предлагаю вам блок: против бюрократизма вообще, против Оргбюро в частности".

– А вы? – спросил тогда Макс, вспомнивший этот разговор, читанным им где-то когда-то в уже неосуществимом будущем.

– Я сказал ему, что с хорошим человеком лестно заключить хороший блок. Так что же произошло в январе двадцать второго с товарищем Микояном?

– Его взяли с поличным мои люди во время беседы с председателем Сибревкома Лашевичем. – Ответил Кравцов. – Лашевич тут же сдал назад, объявив, что все это дело попахивает провокацией. Но Микоян, которому деваться было некуда, чистосердечно признался, что послан в Новониколаевск Сталиным с целью не допустить избрания на съезд сторонников Троцкого и Смирнова. Протокол допроса я доставил Владимиру Ильичу. Ваши сторонники на съезд прошли. Сторонников Зиновьева проредил в Питере Леонид Петрович. Результаты известны…

– И получается, что мы с Лениным сделали ровно то же, что собирались сделать Сталин и Каменев.

– Так, они, Лев Давыдович, и сделали, – пожал плечами Кравцов. – На двенадцатом съезде. Помните?

– Помню. Значит, готовы пойти на некоторые компромиссы?

– Уже пошел, – хмуро ответил Кравцов, закуривая.

– Знаю, – кивнул Троцкий. – И не вижу причин для самобичеваний. В конце концов, вы можете гордиться: идею противовесов, – губа Троцкого снова дернулась в раздражении, – предложили вы, а мы с Владимиром Ильичем всего лишь провели ее в жизнь.

– Вопрос можно? – спросил Макс.

– Ну, если мы вместе, не вижу причин отказывать, – улыбка у Льва Давыдовича получилась кислая, и Кравцов, кажется, знал, почему.

– Как вам удалось заставить ЦК принять "завещание Ленина"?

– Если честно, почти случайно, – Троцкий взял папиросу, закурил. – Практически чудо, – выдохнул он дым. – Случайное арифметическое большинство на пленуме ЦК.

– Почему вы отдали Сталину Совнарком?

– Он сложил полномочия Генерального Секретаря, уступив пост Смирнову. Мы не хотели открытого конфликта. Совнарком представлялся серьезной заменой, тем более что мне "предложили" ВСНХ вместо Наркомвоенмора. Грех было жадничать…

3

Видимо, солнце сместилось на небосклоне, или еще что, но оконное стекло потемнело вдруг, и в сизой полупрозрачной глубине возникло отражение. Кравцов всмотрелся в собственное лицо – ему редко приходилось видеть себя в зеркале, – и, в целом, остался увиденным доволен. Хорошее лицо, выразительное и не бабское, как у некоторых до времени погрузневших товарищей. Без лишнего жира и с той лаконичностью черт, что указывает обычно на присутствие характера и замысловатость жизненной истории. Лицо состоявшегося человека, солдата и революционера, каким он, как ни странно, себя теперь ощущал не только на людях, но и оставшись наедине с самим собой. Прошлое, потерявшееся в отмененном будущем, не довлело над ним, все дальше уходя в темные глубины забвения, но и не оставляло вовсе.

"Троцкист, – подумал он с неожиданным удивлением, рассматривая себя в призрачном зазеркалье плохого оконного стекла. – Ну, надо же, живой троцкист!"

Самое смешное, что – правда. И словцо такое, пущенное левой оппозицией, пошло ходить в последний год – поначалу, правда, только среди своих, то есть товарищей – по просторам Советской России, да и по существу определение было верным. Троцкист – сиречь сторонник Троцкого. А как еще следовало понимать едва ли не формальный союз, заключенный ими во время недавнего – вполне исторического – разговора? Что ж, факты упрямая вещь, но не союз с "иудушкой Троцким" на самом деле беспокоил Кравцова. Он знал цену ярлыкам и, если что и помнил отчетливо из своего вывернутого наизнанку прошлого, так это историю ВКП(б), читанную им – другим Кравцовым – в "Кратком Курсе" и вполне прочувствованную через историю собственной жизни. Детство Кравцова – не вообще детство, а годы сознательного дошкольного и раннешкольного существования – пришлось на последние деньки "оттепели". В букваре красовался портрет дедушки Хрущева, а по черно-белому телевизору шли фильмы, истинный смысл которых он понял много позже, когда их уже практически изъяли из показа. "По тонкому льду", "Тишина", "Чистое небо"… В книжках старшего брата, рассказывалось о замечательных героях Гражданской войны – Якире, Тухачевском, Блюхере, и взрослые во время застолий – приняв водки под винегрет или салат "оливье" – вспоминали войну и говорили страшные слова про тех, кто чуть не погубил страну. Отношение к Сталину было сложным. Его все еще боялись и скорее уважали, чем презирали, но при этом с гневом припоминали ему страшные годы репрессий. Кое-кто из друзей отца знал о чистках не понаслышке. Да и сам Кравцов-старший много чего рассказывал про лагеря и зеков. Он работал до войны на строительстве железной дороги на Русском Севере, там и повидал лиха.

Поделиться:
Популярные книги

Темный Кластер

Кораблев Родион
Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Темный Кластер

Хочу тебя любить

Тодорова Елена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Хочу тебя любить

Черный Маг Императора 4

Герда Александр
4. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 4

Попаданка в академии драконов 4

Свадьбина Любовь
4. Попаданка в академии драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.47
рейтинг книги
Попаданка в академии драконов 4

Герцогиня в ссылке

Нова Юлия
2. Магия стихий
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Герцогиня в ссылке

Совок 11

Агарев Вадим
11. Совок
Фантастика:
попаданцы
7.50
рейтинг книги
Совок 11

Егерь

Астахов Евгений Евгеньевич
1. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
7.00
рейтинг книги
Егерь

Кровь, золото и помидоры

Распопов Дмитрий Викторович
4. Венецианский купец
Фантастика:
альтернативная история
5.40
рейтинг книги
Кровь, золото и помидоры

Смерть может танцевать 3

Вальтер Макс
3. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Смерть может танцевать 3

Тринадцатый II

NikL
2. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый II

Лорд Системы 11

Токсик Саша
11. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 11

Адепт. Том 1. Обучение

Бубела Олег Николаевич
6. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
9.27
рейтинг книги
Адепт. Том 1. Обучение

Титан империи 6

Артемов Александр Александрович
6. Титан Империи
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 6

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана