Под маской хеппи-энда
Шрифт:
Кэтрин так не думала, однако не рисковала перечить матери – ведь в таком случае Дебора расскажет обо всем Хью и тот устроит знатную порку или снова запрет в подвале. Мать, как знала Кэтрин, была добродушной, но слабой женщиной, чью волю полностью подчинил себе Хью. Но Дебора не была счастлива – частенько Кэтрин слышала из спальни матери приглушенные рыдания и замечала, как Дебора истово молится. Интересно, что она хотела получить от господа?
Их семья полностью зависела от Хью. Он был убежденным республиканцем, громогласно заявлял, что демократы толкают страну в пропасть и готовы уступить коммунистам, которые были для него чем-то наподобие чертей. Кэтрин было известно, что отчим если
Раньше, когда был жив отец... Но потом он однажды не вернулся домой. И выяснилось – попал под колеса автобуса, смерть наступила мгновенно. Дебора, никогда не работавшая, была вынуждена наняться в уборщицы в богатый дом. Несколько раз она брала Кэтрин с собой, и девочка, пораженная мраморной лестницей, красивыми картинами в золоченых рамах, бархатной мебелью и хрустальными люстрами, по вечерам молилась, прося господа ниспослать им богатство.
Видимо, бог все же услышал Кэтрин, однако решил наказать ее за то, что молитвы были чересчур эгоистичными, поэтому и послал избавление от бедности в лице Хью Кросби. Где мама познакомилась с ним, Кэтрин не знала, просто в их квартирке появился мужчина исполинского роста с буйными рыжими волосами и громовым голосом объявил, что отныне он будет отчимом Кэтрин.
У Хью имелась собственная фирма, продававшая по всей стране новомодную домашнюю технику. Он был боссом, и на него работало восемь человек. Кэтрин помнила, как мама сказала ей, что голодные времена остались в прошлом. Не раз позже Кэтрин думала о том, что господь послал им искушение в виде обеспеченной, но полной несчастий жизни в большом особняке.
Кэтрин не понимала, почему мама согласилась на предложение Хью Кросби стать его женой. Повзрослев, она размышляла о причинах, побудивших мать выйти за него замуж, и не могла отделаться от ощущения, что Дебора никогда не любила Хью, а просто решила оградить дочку и себя от нищеты. Получается, что основным мотивом мамы была корысть и ее брак с Хью изначально находился под несчастливой звездой.
Хью вел странный образ жизни. Он то по нескольку недель не покидал особняка, который купил для семьи на окраине Питтсбурга, то, ссылаясь на неотложные дела фирмы, исчезал на много дней. У него имелось два автомобиля, на которых он колесил по Америке, продавая разнообразные хитрые приборы для домашнего хозяйства. Но если он босс, не понимала Кэтрин, почему же Хью так долго находится в разъездах? Впрочем, это ее вполне устраивало...
Те дни, когда отчима не было в Питтсбурге, Кэтрин считала самыми счастливыми в своей жизни. Она могла привести в дом подруг, не опасаясь, что дверь сейчас распахнется и на пороге возникнет разъяренный Хью. Близнецы, панически боявшиеся отца, могли беспрепятственно шалить, и даже Дебора, казалось, расцветала – говорила в полный голос, улыбалась, а изредка и смеялась.
Если сначала Кэтрин радовалась тому, что живет в большом просторном доме, то со временем стала понимать: особняк походит на тюрьму, убежать откуда нет ни малейшей возможности. Хью намеренно выбрал дом на отшибе, запретил поддерживать дружбу с соседями и ратовал за то, чтобы Дебора, как и раньше, выполняла всю работу по дому самостоятельно, без помощи прислуги.
Отчиму было очень сложно угодить, но Кэтрин все же уловила странный график его настроений. Он почти всегда возвращался в Питтсбург в отличном расположении духа, привозил кучу гостинцев, не забывая одарить никого – ни жену, ни сыновей, ни падчерицу. В такие моменты Кэтрин казалось, что отчим в принципе хороший человек, только с несколько тяжелым и нелюдимым характером. Хью умел шутить, обожал розыгрыши и мог быть галантным. Он даже позволял Кэтрин приглашать в особняк друзей и заявлял, что Дебора – единственная женщина, которую он любит.
Проходило несколько дней, и настроение Хью постепенно менялось. Он уже больше не шутил, начинал хмуриться, раздражался по пустякам и прикладывался к бутылке. И чем дольше он оставался дома, тем хуже становилось. Иногда Хью выходил из себя, потому что его раздражали шаги в соседней комнате или детский смех. Без предупреждения он врывался в комнату с ремнем и начинал стегать того, кто, по его мнению, провинился. Дни тогда тянулись нескончаемо долго, и вся семья в буквальном смысле радостно вздыхала, когда Хью объявлял, что получил очередной выгодный заказ и отправляется, скажем, в Северную Каролину или даже Калифорнию, чтобы доставить заказчику требуемый товар. Все знали, что грядет избавление от его гнета, и радостно махали вслед грузовичку Хью, желая, чтобы он не возвращался как можно дольше.
Кэтрин росла, и это, как вдруг она поняла, стало основной причиной придирок к ней отчима. Он все чаще запирал девочку в подвале, и скоро та сообразила, что никакого монстра там нет, отыскала старые одеяла и теперь с удобствами устраивалась в кресле-качалке. Заслышав звук поворачивающего в замке ключа и шаги по лестнице, она быстро прятала одеяло и делала вид, что сидит у стены, – узнай Хью о том, что в подвале ей не страшно, а даже приятно, он бы наверняка придумал новое, еще более изощренное наказание.
Более всего Кэтрин было жаль маму, и она не единожды пыталась поговорить с ней о Хью. Но Дебора каждый раз заявляла, что говорить не о чем.
– Он – твой отец, и ты должна чтить и уважать его! – повторяла женщина.
Кэтрин пыталась объяснить ей: Хью – домашний тиран, который подвергает унижениям собственную жену и детей, на что мать отвечала всегда одно и то же: «Значит, так угодно господу!» Кэтрин замолкала, а про себя думала: господу, конечно же, это совсем не угодно, просто люди зачастую возлагают на бога ответственность за собственные ошибки, собственную трусость и собственную глупость. Но разве она могла убедить маму в том, что с Хью надо расстаться? Та никогда не согласится развестись с ним, ведь развод для нее – страшный грех.
Невыносимую обстановку в семье Кэтрин старалась компенсировать успехами в школе. Учеба давалась ей легко, она была лучшей в классе, всегда знала ответ на любой вопрос учителя, однако у нее не было настоящих друзей. Те подружки, что раньше посещали особняк, разорвали с ней отношения после того, как однажды на них набросился разъяренный и пьяный Хью (родители девочек запретили им знаться с Кэтрин Кросби и ее сумасшедшей семейкой). Кэтрин остро переживала одиночество, а потом смирилась с ним.
Одноклассники ее не любили, однако знали, что Кэтрин может постоять за себя. К тринадцати годам она превратилась в высокую, нескладную девицу. Рассматривая себя в зеркало, Кэтрин с унынием отмечала, что не унаследовала красоту матери, а пошла, по всей видимости, в отца – у нее такие же непослушные, вьющиеся темные волосы, выпирающие вперед зубы, ямочка на подбородке, какие она видела на его фотографии. К тому же и с одеждой у нее неважно. Хью выдавал жене деньги под расчет и всегда проверял траты вплоть до цента. А Кэтрин заявлял, что она должна одеваться скромно, как подобает девушке из приличной семьи, что означало: ей так и придется донашивать старые платья, которые Хью привозил из путешествий по стране. Кэтрин было обидно и стыдно, но она ничего не могла поделать. На старенькой швейной машинке Дебора перешивала дочери платья, и Кэтрин послушно напяливала чьи-то обноски, которые, как она подозревала, Хью покупал за гроши у старьевщика.