Под маской молчания
Шрифт:
— Гм… Привет. Нас, видите ли, дважды за месяц обчистили. Один раз сестра вышла всего на полчаса… Чертовы цыгане.
— Да, понимаю.
Стефано непринужденно улыбался. В его английском, кроме итальянского акцента, проскальзывали интонации героя американского боевика. В дверях появилась Арабелла, и сердце Виктора замерло.
— Стефано, что там?
— Арабелла, это я, Виктор. Извините, но ворота оказались закрыты, и я…
Арабелла подошла к помойке и прильнула к нему:
— Куда ты делся? Я пыталась дозвониться…
Виктор готов был убить себя за потерю
Он дважды поцеловал ее. Ему хотелось тут же надеть ей на руку браслет и начать рассказывать истории о морских драконах и о любви.
— Я… Длинная история.
— Прошу вас, входите, — пригласил Стефано, придерживая дверь. — Кофе готов.
Арабелла отвернулась от него, но не отпускала его руку. Ему почудилось, что сквозь исходящий от нее аромат розовых лепестков пробивается какой-то масляный запах. Что-нибудь готовила? Арабелла заперла дверь. Три замка. Он вспомнил о взломщиках.
Стефано уже вошел в столовую и вернул канделябр на стол. За его спиной Виктор разглядел на диване блондинку-шведку, болтающую с кем-то по мобильнику.
— Посиди, отдохни и, может быть, получишь даже обещанный десерт, — прошептала Арабелла.
Она втолкнула его в столовую с обернутыми пленкой портретами суровых господ в кирасах и шлемах с плюмажами. Стремянки, казалось, размножались делением, по углам помещения зловещими осадными орудиями Средневековья маячили строительные электроинструменты. В коридоре стояли какие-то стеллажи. Шведская школьница (никак не старше восемнадцати) мимоходом коснулась руки Виктора, обозначив рукопожатие, и направилась на кухню за Арабеллой. Стефано закурил и сел, разглядывая гостя.
— Вообще-то я о вас уже слышал, — сообщил он, бросив косой взгляд на вернувшуюся Арабеллу.
— Ладно, Стефано. Закрыли тему. — Арабелла поставила на стол ведерко с охлажденным шампанским и положила несколько ложек.
Стефано пожал плечами. Анника полусонным движением опустила на стол поднос с крохотными кофейными чашечками и уселась на диван.
— А что? Студент-отличник. Сама говорила.
— Стефано!
— Ваша сестра спасла мне жизнь, — сообщил Виктор.
— Ну, это ее специальность.
— Ску-учно, — проскулила с дивана Анника.
— А ваша специальность, если не секрет?
Лицо Стефано сохраняло дружелюбную нейтральность.
— Если верить моей сестре — безделье. До тех пор, пока ей ничего не надо. Но для нее я могу сделать все, что угодно.
Арабелла опустила чашку на блюдце:
— Стефано! Ты очень остроумен.
— Мир, мир! Сдаюсь.
Он встал, положил руки на плечи Арабеллы и запечатлел на ее щеке братский поцелуй. Анника тоже зашевелилась. Стефано кивнул ей. Она подхватила одеяло и направилась к лестнице. Стефано схватил руку Виктора и очень крепко сжал ее:
— Мы на третьем этаже. Остальной дом в вашем распоряжении. Включая винный погреб.
Арабелла хлопнула брата по спине, и он направился догонять Аннику. Потом Арабелла снова оказалась у него на коленях, так же как и при их первом поцелуе. Только вчера? Мысли путались. Позавчера? Она схватила ложку и воткнула ее в ведерко с охлажденным шампанским.
— Хочешь в винный погреб? — спросила она, наклонив его голову назад и касаясь губ.
Его взгляд выхватил адмирала, представленного зрителю уже не целиком: жестокие турки лишили храброго защитника Республики рук и ног. Виктор крепче обнял Арабеллу.
— Ты хочешь в мой погреб… — прошептала она. — Погоди. Закрой глаза.
Он послушно сомкнул веки и почувствовал на губах что-то холодное и сладкое. Вслед за этим его рта коснулись губы Арабеллы. Ореховое мороженое во рту таяло вместе с остатками последних сомнений.
33
Виктора разбудила скатившаяся на его плечо слеза.
— Что с тобой? — забеспокоился он.
Она покачала головой и вздохнула.
— Из-за меня?
Рассвет уже разбудил первых ласточек, пробовавших горло в гнездах под карнизами. Утренний свет смешивался с оранжевыми отблесками городских огней, подсвечивающих кровать под балдахином и треснувшее зеркало в резной дубовой раме. Полуосыпавшаяся лепнина потолка напоминала пасть чудовища с обломанными зубами.
— Нет. Брат.
Она всхлипнула. Рыцарь-защитник встрепенулся в Викторе и обнажил меч.
— Он тебя бьет?
— Нет. Но мы все время ругаемся. — Она снова вздохнула и нахмурилась. — У нас проблемы…
— Я слышал часть спора. Он назвал тебя сентиментальной. Что он имел в виду?
Арабелла поджала губы:
— Что ты слышал?
— Да почти ничего. Что он не может принимать решения единолично. Какой-то Мак… Макензен. Арабелла, что…
— Его убьют. Забьют до смерти, если я не продам дом. — Она зажмурилась и тряхнула головой. Виктор крепче прижал ее к себе, и Арабелла склонила голову к нему на грудь. — Когда Стеф тебя услышал, он думал, что это они. И хотел дорого продать жизнь. Он много играет. И проигрывает. Пришла пора расплачиваться.
Виктор вспомнил многочисленные замки. Атмосферу самозащиты, которую он приписывал ее слепоте.
— Значит, эти взломщики…
Арабелла кивнула и вздрогнула.
— А… полиция ничего не может сделать?
Арабелла откинула голову назад, выражая этим жестом мнение венецианцев о своей полиции.
— В первый раз они забрали несколько картин попроще. Потом взяли хорошие. А в следующий… — Она всхлипнула. — Эта клика старше дожей, они дают деньги и забирают тебя. Ты мне веришь?
— Верю.
Виктор смотрел на Арабеллу, но видел Карлу из ювелирной лавки, царапины на стене отеля, глаза Мейера.
— И что вы намерены предпринять?
— Он хочет продать дом. Вместе со всем содержимым. Немедля. Макензен — наш адвокат. Я собираюсь взять кредит, но Стеф не хочет ждать. Ему плевать на дом, на традиции. Но мне все это не безразлично.
Утро набирало силу. Виктор искал слова ободрения, но не находил их. Хотел было рассказать о своих ночных призраках, но почему-то сдержался, молча сжимая девушку в объятиях. Под окном пыхтели баржи, рычали катера, плескали весла. Она гладила его лицо, едва касаясь кожи пальцами.