Под-Московье
Шрифт:
– Если вдруг увидите Хантера – привет передавайте, – сказал вышедший их проводить Наперсток.
– Да откуда бы ему там взяться? – удивился комендант.
Но калека только загадочно пожал плечами.
– Надеюсь, за время нашего отсутствия нашу многострадальную станцию не атакует еще какой-нибудь монстр, – пробормотал Вэл. – А то, боюсь, свой лимит на чудеса мы уже исчерпали.
Зотов посмотрел на него осуждающе, но ничего не сказал.
Глава 14
Возвращение
Даже когда они опять оказались
– Да уж. Жили они долго и счастливо и умерли в один день! – ответил музыкант странной присказкой. Сама же Нюта все вспоминала топот копыт, доносившийся с эстакады, – все ближе, ближе. Они еле успели найти тот лаз во дворе, на детской площадке. Кто это был? Лошади? А может, ламы? Один из членов отряда, шедший замыкающим, уверял, что оглянулся в последний момент и успел разглядеть на конских спинах наездников. Шутил он или нет? Кто мог мчаться по ночному городу? Уж точно не люди…
Подходя к Полежаевской, они были предельно осторожны, но пустая станция с двумя платформами и тремя путями встретила их тишиной. Комендант по-хозяйски оглядывал ее – видно, прикидывал, можно ли ее снова приспособить для жилья, и стоит ли это делать.
Уже на подходах к Щукинской Зотов остановился и несколько раз втянул носом воздух, сделав остальным знак стоять тихо. Его насторожило то же самое, что и убийцу в свое время, – слабый запах дыма. Но на станции никого не было: лишь кое-где виднелись обрывки паутины, тряпки, да возле одной из колонн лежал высохший труп.
Они вступили в туннель, который вел к Спартаку, и Нюта занервничала: запах дыма стал еще отчетливее. Вдруг Кирилл осветил фонариком стену туннеля, и все увидели в ней боковое ответвление. Непонятно было, сделан ли этот узкий проход давно или прорыт людьми уже после Катастрофы.
– Этот ход тут раньше был? – тихонько спросил Нюту Илья Иванович. Та в ответ лишь пожала плечами: она проходила здесь только раз, в пятилетнем возрасте, и ей, конечно, было не до того, чтобы разглядывать стены туннелей.
Комендант принюхался. Дымом тянуло именно из отнорка.
– Надо бы посмотреть, что там, – сказал он.
– Какая разница? – запротестовал Вэл. – Мы ведь идем на Спартак.
– Здесь командую я, – напомнил Зотов. – А я не люблю оставлять в тылу неизвестную опасность. Может, нам придется отступать в спешном порядке, поэтому стоит как следует изучить всю прилегающую к Спартаку местность.
Коменданта поддержала Нюта, которой почему-то всячески хотелось оттянуть момент появления на Спартаке. Вэлу пришлось смириться с задержкой.
Не желая из-за своего любопытства рисковать другими и посылать их в неизвестность, оставаясь за их спинами в безопасности, Илья Иванович с двумя бойцами двинулся вперед по узкому ходу Вскоре впереди забрезжил свет. Видимо, там горел костер. От стены отделилась неясная тень, и комендант поднял автомат.
– Кто здесь? – спокойно произнес чей-то голос.
– А ты кто? Что ты здесь делаешь? – ответил вопросом на вопрос Зотов.
– Живу я здесь, – услышал он в ответ. – Может, все-таки не будем оружие наставлять? Мы не агрессивны.
– Кто вас знает, – пробурчал комендант, однако автомат опустил. Один из бойцов осветил фонариком говорившего, и Илья Иванович вздрогнул – у него было неестественно белое лицо, а глаза и губы – густо обведены черным. Одет неизвестный был в драный черный свитер и штаны, которые, возможно, были когда-то синими, но теперь под слоем грязи тоже выглядели почти черными.
– Вы чего тут, в индейцев играете? – облизнув губы, спросил комендант.
– Мы не идентифицируем себя с каким-то конкретным социумом, – отвечал на это его собеседник.
Зотов слегка растерялся, а потом велел бойцу:
– Вэла позови. Чувствую я, что самому мне тут не разобраться. Вроде он по-нашему говорит, но я ни слова не понимаю.
Через несколько минут небольшой отряд во главе с комендантом оказался в просторном подземелье, где у костра сидели люди, схожие обликом с тем, который встретился им первым. У всех были густо обведены черным глаза, у многих вычернены и волосы, и губы. На запястьях и на шее почти у всех металлические цепочки, одежда в подавляющем большинстве темного цвета. «Практично, – подумал комендант, – учитывая дефицит воды и их явную нелюбовь к стирке». Он заметил, что собралась здесь, в основном, молодежь – в среднем от пятнадцати до тридцати. Стариков не было совсем, малышей тоже, хотя потом он заметил одну женщину с младенцем на руках и ребенка лет семи, тоже с подведенными глазами.
Они уселись возле костра, и им поднесли кружки с чем-то темным, дымящимся. Комендант опасливо принюхался.
– Не бойтесь, все экологически чистое и совершенно безвредное. Это у нас вместо чая, – сказал один из хозяев снисходительно. И в доказательство сам отхлебнул из своей кружки. Гости последовали его примеру. Напиток отдавал чем-то прелым, но приятно бодрил.
– Кто вы? – повторил вопрос комендант.
– Люди, – был ответ.
– Это я и сам вижу. Почему вы так странно выглядите?
– Нравится.
Тут вмешался Вэл.
– Не из тех ли вы, случайно, кто ждет второго пришествия Виктора Цоя? – спросил он по возможности вежливо, боясь задеть чувства хозяев. – Я их сам не видел, но слышал, что где-то в метро обитает целая группа его поклонников.
Мужчина задумался, и тут другой что-то шепнул ему на ухо.
– А! Вы, наверное, имеете в виду людей в темных одеждах, которые поклоняются Последнему герою? Мы уважаем их чувства, но у нас с ними разные пути. Они хотят выйти на свет звезды по имени Солнце, а мы предпочитаем тьму и полумрак. Наше солнце – луна. Только, может быть, сначала вы расскажете нам, кто вы и что вас сюда привело? Это будет как-то честнее, ведь это не мы к вам пришли, а вы к нам неожиданно явились.