Под наживкой скрывается крючок
Шрифт:
В старом районе — крутые улицы и масса лестниц, древних, выщербленных и красивых. Много таверн на извилистых улицах, церкви и террасы, где старички играют в карты или в триктрак, напоминающий нарды. Тут не так сложно было скрыться, зайдя за угол и тут же в любой двор, где не запирались двери домов, и переждать в каком-нибудь закутке.
Здесь пахло на улочках сырой и жареной рыбой, кофе и булочками, разогретыми на солнце каменными стенами. Рано утром тут торговали свежим океанским уловом, а сейчас этот улов уже шипел на раскаленном гриле, источая ароматы на весь город, вызывая
Изучивший неплохо этот район, Дедов довольно легко скрылся от преследователя. Не задумываясь, не мешкая, зашел во двор, поднялся быстро по небольшой лестнице с ажурными чугунными перилами и толкнул дощатую дверь, выбеленную солнцем и солью. Она поддалась, и Дедов очутился в крохотном предбаннике, с крашенными по-деревенски в синий цвет досками пола, с белой кружевной салфеткой под фарфоровой статуэткой Божьей Матери на столике в углу. Юрий уже придумал, что сказать, если столкнется с хозяевами. Спросить сеньору Корреу, имя которой машинально пришло на ум.
Через узкое оконце, занавешенное такой же ажурной, белой, как салфетка, шторкой, Дедов смотрел во двор. Он увидел, как зашел Н., оглядываясь, пробежал вперед, в арку, уже понимая, что потерял объект.
Юрий выждал несколько минут на случай, если Н. вернется, но тот исчез. Не сидеть же вечно в чужом доме. Дедов вышел, отвел в сторону край мокрой простыни — тут белье развешивали между потрескавшимися стенами домов, но двор был пуст и тих.
Добравшись до обзорной площадки, уже внутри крепости Сан-Жоржи, Дедов увидел со спины знакомую кудрявую шевелюру. Но не торопился приближаться, решив убедиться, что Н. не появится в самый неподходящий момент.
Юрий прошелся вдоль стены, поглядывая на Тежу и на оранжевые крыши Лиссабона. Когда в 1147 году король Афонсу Энрикиш отбил у арабов город, он жил в их крепости на холме. И другие короли Португалии здесь обитали, пока не построили себе новый дворец. В замке сделали тюрьму, использовали как склад оружия, и даже в качестве театра. А после землетрясения крепость долго стояла в руинах, и уже при Салазаре ее начали восстанавливать, высаживать внутри крепости сады…
Так, прогуливаясь, Дедов заметил Н., маячившего на входе на смотровую площадку. Юрий подошел к парапету, где замер в мечтательной позе кудрявый знакомый-незнакомец.
К счастью, тут хватало туристов, и Юрий, подойдя вплотную, сказал по-португальски:
— Я бы не хотел вам сейчас отдавать конверт. Я не один, к сожалению.
— Вы говорите по-английски? — чуть смущенно спросил кудрявый.
— Не смотрите на меня, — негромко попросил уже по-английски Дедов и повторил то, что сказал до этого о слежке.
— Выходите из крепости, идите до церкви Святого Антония. Пройдите ее насквозь. Там есть дверь за алтарем. Смело проходите, вас никто не остановит. Я буду ждать с другой стороны, на выходе, — тоже по-английски сказал мужчина.
Юрий довольно быстро добрался до белой церкви, поднялся по ступеням и прошел по прохладному залу мимо рядов скамей с редкими в этот час прихожанами.
— Давайте поторопимся, — сказал кудрявый, поправляя очки. Он встретил Дедова около церкви.
Они сели на яркий, красный, сделанный под старину, трамвай № 28 и поехали, устроившись рядом на узком диванчике.
— Лука, — протянул руку кудрявый.
— Юрий, — охотно представился Дедов, чувствуя, что удача близка как никогда. Стоит только грамотно и нежно схватить ее за хвост. — Вот уж не думал, что при таких обстоятельствах познакомимся. Все в молчанку играли. Надеюсь, вы не выдадите меня?
— Бросьте! Все их предосторожности относительно вас чепуха! Я давно понял, что вы надежный человек, и нам стоит познакомиться поближе. Вообще-то, я журналист с Кипра. Тут работаю в посольстве, в информационном отделе. Я знаю, как вы поступили в истории с Мэтью. Это парень, которого убили в Синише. Вы отстояли свою правду. Хотя даже потом были подозрения, что вы и наняли убийц. — Он быстро взглянул на Юрия и улыбнулся, заметив искреннее непонимание и удивление. — Но я так не думал. Я вижу с вашей стороны большое рвение и желание заработать. Вам стоит после командировки в Португалию поехать поработать на Кипр. Вот там мы бы с вами развернули настоящий бизнес. Полагаю, это было бы полезно и господину Граевскому. Я с ним виделся, когда он приезжал в Лиссабон несколько лет назад.
— Если бы командировка зависела от меня, я бы с удовольствием поехал на Кипр. Но вы не забывайте, что я живу в СССР, а там своеобразные законы. За границу поехать совсем не просто. Недостаточно купить билет и оформить визу. Надо пройти массу комиссий и препятствий, не самых приятных в моральном отношении.
— Нет, отчего же? Я понимаю. Но, учитывая мое личное знакомство с вашим начальником, думаю, я смогу повлиять на ускорение вашего назначения в торгпредство в Никосии… Совершенно очевидно, что вот так, на побегушках, вы не сделаете карьеры, не заработаете денег. Очень удачно, что вы срисовали сегодня этого человека. Он из посольства?
— Я его толком не знаю. Но да, он из наших, — у Юрия на лице отразилось волнение, которое Лука понял однозначно.
— Если вас в посольстве начнут расспрашивать, куда вы исчезли, надеюсь, вам удастся ответить уверенно?
— Лука, я гулял по городу и не делал ничего запрещенного, не так ли? — Дедов улыбнулся. — А если этот растяпа отстал, то я, во-первых, не должен знать, что за мной «хвост», а во-вторых, не обязан создавать ему благоприятные условия для слежки.
Лука рассмеялся добродушно и сказал по-русски:
— Молодец! Не удивляйся, я говорю по-русски. Учился там у вас. Тогда еще познакомился с Граевским.
Они расстались довольные друг другом. Опасаясь разговора с офицером безопасности посольства, Дедов был слегка напряжен, но чувствовал, что сегодня сделал большой шаг к своей цели. Он вряд ли смог бы тогда сформулировать ее четко — но об одной составляющей Юрий знал наверняка — деньги.
На следующей встрече им пришлось увидеться чуть ли не в эпицентре карнавального шествия. Карнавалы начинают свое движение по стране за четыре дня до Великого поста и продолжаются до Жирного вторника — последнего праздничного дня.