Под небом Эстреллы. Антар и Малица. Начало пути
Шрифт:
Зачем та брань нужна, не ведал Алтау, но краем уха слышал, что в гареме королевском, эльфок тех, ликом прекрасных, вдосталь.
А вон, поди, нужны лишь для утех плотских, девы юные, а, с прочими – брань жестокая.
Силаст старый, парня не суропил, не нагнетал – отдыхает молодой хозяин, в небо глаза таращит – нехай. Копьецо-то, вот, под рукой молодецкой лежит, чуть что, бить ворога сподручно. Значит, не зевает, а бдит крепко, напоказ облака разглядывая.
Что сказать – немного охотников находится по Дикому лесу шастать, ватаг лихих не бывало здесь отродясь.
Это
Князь Оихель на своей земле никому озоровать не дозволит, потому, как зело грозен лесной хозяин и воев своих в строгости содержит.
Да и зверьё местное не дремлет – чуть зазеваешься, да с дороги тореной сойдешь и все, пропадешь ни за грош. Схарчат и косточек не отыщется.
*
Дом рубленный показался из лесу невзначай. Не было, не было – и вот он. Тропинки, сойдясь в месте нужном, к нему повели и Силаст, громко крякнув, поторопил животинку – успели засветло, Дану хвала! Нынче в лес сильно углубились, за заимкой и вовсе, места заповедные одним лесовикам знакомые, сгинешь за раз, коль зазеваешься и слабину дашь.
Работники мигом повозку разбирать кинулись, молодому хозяину в пояс кланяясь, будто бойт-яричу какому.
И то, дело – невесело им тут на пару куковать, страх-то какой! А тут хозяин молодой приехал, с копьём тяжелым в руках – какая-никакая, а защита люду простому.
Снедь нехитрую собрали, повечеряли, да спать – ночь длинная, да задумчивая, на новом-то месте.
С утра Антар проснулся ранехонько – сереть лишь зачалось. Брызнул в лицо водой холодной из бочки у порога. Когда только Силаст успел воды натаскать? И был таков. Побежал по округе рыскать, с местом новым знакомиться.
Бегал недолго – двор небольшой, тропка до озера круглого, Синеоким прозванного, в тумане розовом утопающего, садик справный с кустами, да деревьями плодовыми, да амбар добрый с товарами. Сараюшка для скотины – так там лошадка сено жевала, хвостом взмахивая, и справный жеребчик Антара ушами прядал.
Устом, да Ухват – два брата-погодка, при заимке управлялись, ныне молодому хозяину кланялись.
Силаст парняг нахваливал – справные и не ленивые, помощники в делах торговых.
Оба парняги, даром, что холопьё, но грамоте разумели, в доступных пределах, конечно – грамотку, там, хозяину отписать, счёт вести, опять же. О том хозяин их, Алтау, озаботился. Старый Силаст стал, нет в нём сил прежних до заимки часто мотаться.
Вот и всё хозяйство небогатое – найдётся чем заняться сыну купеческому.
Силаст то, да сё, завтрак сварганил на скорую руку, пока Антар с братанами по заимке прохаживался, догляд производя, а, там и в путь скоро засобирался. Срок его к полудню вышел, дома хозяин с отчётом ждёт.
Парень, не чинясь, дядьку на прощанье обнял, да носом шмыгнул – боязно, всё ж, в лесу, одному, без родичей, на цельный год оставаться, да опомнился вовремя. Не малой чай, в возраст вошёл, да и не боится никого, от любого недруга, случись что, отмахнётся, товар сохранит и работничков, отцом доверенных, отстоит.
С тем и простились.
Силаст,
Повозка поскрипела-поскрипела, да и была такова, с нею вместе, и дядька Силаст, душа родная почти, а парень остался.
Жизнь у него пошла ровная, да скучная – порядок в доме парень навёл таков, что у иной девицы не увидишь – чистота, блестит всё, ни пылинки, да вода ключевая всегда в достатке.
Парняг тоже наладил, а то камора их совсем пылью заросла, точно у бирючей каких. Лес-лесом, а дому уважение требуется.
Работники не возражали – не умели, потому что. Справные с виду были, работящие, грамоту разумели. В остальном же, умишко имели небольшое, сонное. Говорили, мол, маманя их уже в возрасте прижила, от того такими недоспелыми и уродились.
Делу их незрелость не помеха, всё что требовалось, парняги справляли точно, а для разговоров умных у Антара вскорости иные собеседники появились.
Лабаз с товарами дорогими, парень навестил сразу же, учёт проверил, что, да как, в книге запись нужную сделал для батюшки и стал ожидать лесовиков ради мены-торговли.
Шастали оные, когда им на душу взбредёт, не угадаешь так сразу, но парень терпелив был и не суетился. Сказано, что в срок явятся, жди, значится.
Озеро Синеокое парню по нраву пришлось – тихое, сонное, вода студёная, а у бережка – песочек, да, трава-мурава. Хочешь – загорай, купайся, хочешь – рыбку лови, да жарь.
Парняги, как оказалось, жареную рыбку очень уважали. Самим им лишь мелочь попадалась, а с Антаром так и карпы ленивые с щуками метровыми в руки сами шли.
Жарёху в ход и пустили, а муку, да прочие вкусности, парень приберёг для запаса зимнего.
Так и жизнь пошла, наладилась, текла, как вода в реке равнинной, размеренно да покойно, без казусов.
Лесовики объявились вскорости – след чужой в лесу углядели и пожаловали.
Принял их Антар, честь по чести, торговал, как велели, лишнего не брал, своего не упуская. Только жемчуга голубого не увидел, а страсть, как хотелось диво-дивное в дом отцовский привезти.
Не сподобила Дану, а жаль.
Лесовики те таинственные, людьми оказались не шумными – лес суеты не терпит, тихо пришли, ушли, так же тихо, неприметно. Лишь один из них с Антаром в посторонние разговоры вступил, потому как с сестрой явился, девой младой.
Антар тем утром щуку словил дивную, длинную, да зубатую, пятнистую, будто кот лесной.
Подвесил ее у крыльца, тут гости и припожаловали.
Девица та, вмиг на щуку уставилась, точно никогда таких громадин не видела. Стоит, рот приоткрыв, на рыбу таращится. Она – на щуку, Антар – на неё, да так, словно глаза приклеились.
– Антар! – громкий голос Дао вырвал парня из глубокой задумчивости, вернув в ясное утро. – Очнись, гости на пороге!
Антар так и подпрыгнул на одном месте, тряся головой, будто бычок годовалый – чего это с ним? Солнце высоко давно, а ему дремать вздумалось, стоймя, точно коню. Дао, парень насмешливый, того и гляди, начнёт зубоскалить.