Под небом Финского залива
Шрифт:
Теперь для меня никакой другой женщины не существует, Светик, только ты.
А я, знаешь, Генка, как увидела тебя за тем столиком, за который мне предстояло сесть, так просто поверить не могла, что буду сидеть напротив тебя. Только не знаю, как я тебе понравиться могла: такая вся помятая была после дороги, не причесалась по-человечески, не подкрасилась, не оделась таким сама себе гадким утенком показалась, просто провалиться хотелось в тартарары, чтобы ты не видел меня такой замарашкой неубранной...
Да что ты! Не придумывай! Я глаз от тебя отвести не мог, заметила, наверное. На меня как столбняк напал, и я сразу себе сказал: она!
Надо же, как нас сразу друг к другу потянуло. Может, существуют какие-то
Наверное, может... По крайней мере, меня к тебе сразу потянуло.
И меня тоже, только ты мне очень молодым показался. Впрочем, так оно и есть. Ты знаешь, что я на четыре года старше тебя?
Да хоть на десять, для меня это никакого значения не имеет. Как только я тебя увидел, так сразу понял, что пропал.
Но, Гена, на другой день я же лучше была, когда прическу сделала, подкрасилась, приоделась, а в первый день... Я не могу понять, как я могла на тебя произвести впечатление.
На другой день ты мне вообще неотразимой показалась. Если бы ты в первый день такой появилась передо мной, то ведь я и ослепнуть мог. А здесь я уже малость попривык.
Выдумщик ты, Гена. Никакая я на самом деле не красавица,- хорошо, хоть тебе понравилась.
В том-то и дело, что ты больше чем красавица.
Красавица - это холодное слово, а ты - солнечный лучик.
Ой, Гена, я и не знала, что ты умеешь так красиво говорить. Только это не обо мне.
Да? А чего же Сережа с нами неделю ходил?
За компанию.
Не надо. Ты прекрасно знаешь, что он тоже в тебя влюбился.
Но не за внешность же, я думаю.
Не только, но и... А для меня ты самая красивая, самая необыкновенная, самая желанная... И вообще самая... самая...
Гена несмело обнял Свету. Света как будто только этого и ждала, прижалась к Гене, волосы ему взъерошила:
Геночка, как мне с тобой хорошо.
Ну вот видишь! А сколько мы времени зря потеряли.
Потеряли? Ничего подобного. Я так не считаю. Эта неделя дала нам возможность осознать наши чувства друг к другу. Гена...
Светочка...- больше говорить было ничего не надо, поцелуи говорили ярче и яснее всяких слов.
Светик-семицветик мой,- шептал Гена.- Даже не верится, что я тебя встретил. Как я тебя искал... "Три года ты мне снилась, а встретилась вчера".
Генка, не задуши меня.
Ни в коем случае! Ты мне так нужна. Как же я без тебя жить буду, если задушу?
Генка, как приятно тебя обнимать, какой ты стройный, просто тополек. И вообще разве можно мужчине быть таким красивым, просто до бессовестности? Подарил бы свои ресницы девчонке какой-нибудь. Мужчине, как сказал Юрии Бондарев, достаточно быть чуть-чуть покрасивее обезьяны, а ты просто до безобразия красив. Девчонку ведь какую-то обобрал.
Какой я красивый? Придумываешь ты!
Неужели тебе никто об этом не говорил?
Никто и никогда, а кто мне мог такое говорить?
А жена не говорила?
Нет, жена меня комплиментами никогда не баловала, хотя и любила.
Правильно делала, а то давно бы зазнался. А любовница не говорила?
Не было у меня никакой любовницы. Никого у меня не было, кроме жены. Я тебя так долго искал...- и опять Гена начинал целовать Свету, все пальчики на ее руках перецеловал по очереди, а Света опять сама к нему тянется:
Ну какая же у тебя необыкновенно совершенная фигура, Генка.
Это ты самая необыкновенная девушка в мире.
Скажи: для меня. Я согласна на самую необыкновенную - только в нашем санатории и именно для тебя.
Для меня - лучше не бывает. А в нашем санатории - даже приближенных к тебе нет, не зря же мы с Сережей оба в тебя влюбились.
А Маринка? Разве я могу с ней сравниться? А главное - молодая!
Маринка? Эта кукла? Глупенькая, это ей с тобой не сравниться. У нее какая-то неестественная красота и холодная. Мне она совсем не нравится. Знаешь, Свет, здесь, правда, кроме тебя, нет ни одной стоящей женщины.
Боже, как хорошо, а если бы была, не видать мне было бы тебя, как собственных ушей.
А вот это уж - дудки, я все равно выбрал бы тебя.
Генка мои зеленоглазый...
Как смешны, как наивны эти разговоры влюбленных. Ну конечно, они предназначаются только для двоих, но автор подслушал и рассказал об одной десятой того, что они говорили друг другу, об одной сотой того, что они чувствовали, и об одной тысячной доле того прекрасного, что существует на Земле. Это был один из счастливых дней в их жизни, который навсегда останется с ними, несмотря ни на что. Это то богатство, которым не каждый обладал в жизни, а кто обладал, до конца своих дней будет чувствовать себя богатым. И все слова, которые они сказали друг другу, никогда не забудутся, потому что нельзя забыть о цвете неба, когда его закрывают тучи, нельзя забыть о запахе жимолости, когда она отцветает, нельзя забыть о вкусе воды, когда проходит жажда. Если бы они знали, что счастье всегда кратковременно, то они либо еще больше ценили бы каждое мгновенье, которое осеняло их крылом любви, прикасаясь так неслышно, так легко, что они не замечали времени, сотканного из этих невесомых мгновений, либо, наоборот, считали бы их не заслуживающими такой необычайно полной радости. Почему они становились такими короткими, эти часы, почему они неслись с такой удивительной скоростью, почему нельзя было остановить ни одного из прекрасных мгновений, как того хотелось Гете и всем влюбленным на нашей бесконечно вращающейся и мчащейся сквозь пространство планете? На эти вопросы, как и на многие другие, нет ответа и, возможно, никогда не будет, потому что, если бы на все вопросы существовали ответы, если бы человек не втягивался в извечный круговорот мыслей, наблюдений, ошибок и истин, которые никогда не бывают абсолютными, какой бы тиной-паутиной затянуло живое воображение человека, его стремление к разгадыванию того, что тонет в стремнинах жизни и вновь возрождается, как птица Феникс. Природа нарочно ставит перед человеком свои препоны перед непознанными явлениями и закрывает перед ним знание будущего. Если бы Света знала, как коротко ее счастье, разве могла бы она чувствовать так полно? Нет, правильно все, не должен человек знать того, что его ждет в будущем. Пусть он думает, что только от него зависит, как сложится его жизнь в дальнейшем, что он может ее лепить своими руками и усилиями. Пусть он задумывает самые смелые фантастические планы и пытается их реализовать, преодолевая нагромождения препятствий и трудностей на своем туманном пути, какая бы незадача ни ждала его в финале, потому что если он будет знать, что его ждет означенный неуспех на той тропе, которую он выбрал, то как обыденно, скучно, неинтересно и неуютно будет ему жить в этом сложном, не всегда гостеприимном мире. И хотя Природа и Вселенная, по законам которых человек живет, осуществляют свой замысел соответственно каждого индивидуума и человеку трудно вырваться из-под власти их тайных сил, а порой и невозможно, но пусть он не знает об этом, пусть не знает... В этом их мудрость и доброта по отношению к человеку, маленькой неотъемлемой частице их самих... ...Подходило время ужина.
Ген,- вдруг вспомнила Света.- А про грибы-то мы совсем забыли, а они нас ждут, придется на ужин не ходить.
Ну и не пойдем,- сказал Гена.- Тем лучше.
Гена костром занялся, Света в столовую за хлебом сходила - скоро остатки приготовленных вчера грибов были разогреты над небольшим костром, и они устроили грибной ужин.
Еще вкуснее стали, чем вчера,- похвалил Светину стряпню Гена, отправляя в рот очередную порцию благоухающе дымящегося лакомого блюда.
Проварились больше, поэтому и вкуснее,- пояснила Света.