Под небом Новгорода
Шрифт:
Церемониймейстер пришел проводить Анну в большую залу архиепископства, где должно было состояться пиршество.
При появлении королевы все замолкли, восхитившись ее красотой. Она шла одна, высоко подняв голову.
Анну отвели к столу, за которым уже сидели сестра короля, принцесса Адель, жена графа Фландрского, и ее дочь Матильда, невеста Гийома, герцога Нормандского, которого враги называли Бастардом. За этим же столом находились графиня де Крепи, хорошенькая принцесса Анжуйская, графиня де Шартр и графиня де Мёлан; все были одеты в платья ярких цветов, расшитые золотом, на всех были прозрачные вуали, придерживаемые коронами или золототкаными повязками. Анна опустилась на стул со спинкой, украшенной тонкой резьбой. Графы сидели отдельно,
Присутствовали: посланец унгарского короля Андре Лебан, клюнийский аббат Гуго, представлявший одновременно польского короля и германского императора; граф Суссекский, посланный английским королем Эдуардом; были принцы — епископ Арнольд из Родез и Эбегерард из Трира, посадник Остомир и Псковский князь Судислав.
Герольды возвестили приход короля. Архиепископ благословил собравшихся. После того как все ополоснули руки в тазах, принесенных слугами, пиршество по знаку короля началось.
Сначала шли блюда из крупной дичи: фазанов, чьи длинные перья дрожали, когда их проносили; жаренных косуль, казавшихся готовыми к прыжку; ланей в соусе из перца и специй; диких кабанов с цветами из сахара, вызвавших восторженные крики гостей. Стоя на коленях, слуги подавали королю блюда. Он положил кусок косули на толстый ломоть хлеба, служивший тарелкой для твердых кушаний, и протянул это королеве.
Затем последовали гуси с раскинутыми крыльями, жирные каплуны, пулярки, начиненные трюфелями, голуби на вертелах. Потом принесли рыбу: угрей, свернутых клубком, миног в коричневом отваре, щук с разинутой пастью, лососей, будто выходящих из волн. Наконец последовал десерт: всевозможные пироги, пирожки, желе, засахаренные фрукты с Востока. Ко всему этому подавалось ударявшее в голову белое вино, смешанное с медом.
Стоял веселый беспорядок: бароны, епископы, рыцари подзывали слуг, требуя то или иное кушанье; слуги метались во все стороны, принося требуемое.
Анна ела с аппетитом, что было замечено и обсуждено с громким смехом.
По окончании пира архиепископ Реймский встал, прочитал благодарственную молитву и удалился с епископами и своей свитой, очистив место жонглерам и шутам. Несмотря на приветливость Матильды Фландрской, засыпавшей Анну вопросами, которые она плохо понимала и на которые отвечала улыбками, несмотря на смешные ужимки графини Анжуйской, Анна скучала и старалась подавлять зевоту. Она с завистью поглядывала на королевский стол, за которым после ухода духовенства, царило шумное веселье. Генрих, похоже, безумно забавлялся выходками трех молодых оруженосцев, присоединившихся к застолью, как только удалились прелаты. Анне показалось, что она заметила нетерпеливый жест Готье из Мо и плохое настроение Роже из Шалона. Было такое ощущение, что сотрапезники смотрят на нее с большим, чем в начале пира, любопытством.
Появление музыканта было встречено одобрительным шепотом и аплодисментами, пример чему подал сам король. Лицо прибывшего было ангельской красоты. Кудри светлых волос мягко ниспадали ему на плечи, обрамляя безбородое лицо с по-детски пухлыми губами. Музыканту, вероятно, едва исполнилось лет пятнадцать. Он грациозно нес подвешенную за ремень на шею позолоченную лютню с изображением головы барана; придерживал лютню он такой тонкой рукой, что могло показаться, будто это рука девочки. Его очень короткая одежда с разрезами спереди и сзади, у подола, не прикрывала ног. Маленькие его ноги были обуты в туфли из кордовской зеленого цвета кожи.
— Он носит ваши цвета, — сказала Аделаида де Крепи королеве Анне.
Юноша сел на пододвинутый слугами табурет. Изящным движением отвязал он свой музыкальный инструмент и взял в руку медиатор из слоновой кости. Король откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
Среди
Молодой человек запел тихим и одновременно вкрадчивым голосом. Анна не понимала слов, но по выражению лица дам догадалась, что он поет песню о любви. Следом был исполнен мужественный напев, заставивший мужчин принять гордый вид: их глаза заблестели, кулаки сжались. Едва певец кончил петь, раздались громкие аплодисменты и восторженные крики. Исполнитель поклонился сначала Анне, потом королю, сделавшему знак, чтобы тот приблизился. Монарх встал и обнял юношу, который зарделся как девушка. Графиня де Крепи и графиня Анжуйская что-то прошептали одна другой, рассмеялись. Матильда, опустив голову, украдкой посматривала на Анну. Вошли другие музыканты. Юноша сел позади Генриха, не скрывая своего удовольствия.
Догадавшись о том, что королеву сейчас одолевает любопытство, хорошенькая графиня Анжуйская наклонилась к ней и сказала:
— Его зовут Оливье из Арля, он из страны королевы Констансии, матери нашего короля, который потому отнесся к нему, как к родному.
— Почему это вызывает такой смех? — спросила Анна.
— Перестаньте рассказывать всякие сплетни! — громко воскликнула принцесса Адель. — Вы забываете, что король — мой брат!
— Он остается королем, лишь пока мы этого хотим, — возразила графиня де Крепи. — Не забудьте, что владения моего супруга больше всего королевства.
— Знаю, — вздохнула графиня. — Не проходит и дня, чтобы вы и члены вашей семейки не напомнили об этом. Но знайте, что король — помазанник Божий и ваш правитель.
— Тоже мне государь, который предпочитает мальчиков дамскому обществу.
— Замолчите, или вы забыли, что говорите в присутствии королевы?
— Она нас не понимает, — сказала графиня де Крепи и пожала плечами.
Улыбнувшись, Матильда взяла Анну за руку. Матильда была небольшого росточка брюнеткой с красивыми глазами и мягкой улыбкой. Ее дружеский жест возымел свое действие, Анна, в свою очередь, улыбнулась ей, как раз в то время, когда король подходил к их столу. Лицо короля вновь обрело угрюмое выражение. Может, Анна не понравилась ему? Он, возможно, не находил ее красивой, могущей дать наследника? Привыкшая с детства к восторженному отношению отца и братьев, к ухаживанию их друзей (разве муж сестры Елизаветы, доблестный норвежский король Геральд, искатель приключений и ветреник, зря прозвал ее Морой — чародейкой?..). Да и сама она любила мужчин, плененных ее красотой. Разве не заметила она с волнением (за которое тотчас попросила прощения у Бога смелые взгляды, которые бросал на нее черный граф де Крепи, муж графини, что так гневило сестру короля? А разве ворчун Госслен де Шони не сделался во время путешествия ее самым преданным кавалером? А сами епископы Роже и Готье, — разве они не поддались ее очарованию?
— Мадам, нам пора уходить.
С улыбкой Анна взяла протянутую ей руку.
Глава одиннадцатая. Королева
В одной из комнат архиепископства ярко горел огонь. Вымытая, умащенная благовониями, причесанная своими служанками, Анна пробовала угощение в обществе Елены и Ирины. Она с раздражением отослала придворных дам, пожелав остаться только с; соотечественницами в те последние минуты, что она еще оставалась девушкой.
С того мгновения, как только Елена увидела короля Генриха, она почувствовала глубокое отвращение и к его изнеженным жестам, и к писклявому голосу, к нежности, проявляемой по отношению к оруженосцам. Но особенно Елену выводило из себя то, что он проявил столь мало интереса к Анне. Елене приходилось сдерживаться, чтобы не выдать своих чувств. Для нее было мучением хвалить короля в присутствии своей любимой Анны.