Под небом Ривьеры: Не торопи любовь

Снежин Эдуард

«Как это он высмотрел такую девушку? Ну и нюх у армянина!» — удивился я про себя.

Среди множества привлекательных женщин на пляже блондинка выглядит выдающейся. Ей восемнадцать — девятнадцать лет, она крепкая и даже коренастая, но весь ее облик представляет собой эталон истинно славянской красоты: собранные в узел очень светлые, почти белые, с соломенным отливом, волосы, приятно округлая форма лица без резко обозначенных скул, глаза — с детским, но умным выражением — большие, спокойные, ярко-вишневого цвета. Брови

и ресницы темные. Для блондинки это очень интересно.

Я подумал, что и в интимном месте волосы у нее тоже темные — такой волнующий контраст!

Подстегнутый этой мыслью, я продолжал разглядывать девушку. Чуть вздернутый аккуратный носик, пухлые губы, маленькие ушки, чуть тяжеловатый подбородок, широкие, но красивой формы плечи с плавным покатым переходом в предплечья, мягкие запястья, кажется, жаждущие того, чтобы их обхватили крепкие мужские руки, маленькие изящные кисти с коротко подстриженными ненакрашенными ноготками.

Без всякого намека на косметику, она светится естественной, здоровой, первозданной какой-то красотой.

Но главное чудо девушки — ее ноги. При среднем росте, приблизительно метр шестьдесят пять, и прилично (а скорее, неприлично) выступающих верхних и нижних округлостях девушка выглядит стройной за счет удлиненных ног.

Известно, что «золотым сечением» — гармоничным для глаза наблюдателя соотношением между ростом и длиной ног — обладают, как ни странно, не женщины, а мужчины, у них ноги относительно длиннее. Оттого и придуман высокий дамский каблук — чтобы зрительно удлинять ногу.

Но у этой блондинки ноги длиннее нормы, пожалуй, на целых десять сантиметров! При этом мягкие поверхности ее бедер ровно сходятся, без единой щелочки, ошеломляющие икры привлекательно полноваты и заканчиваются маленькими ступнями с высоким подъемом.

Именно из таких вот крепких молодиц и взрастают потом настоящие русские бабы, которые, как принято теперь говорить, «коня на скаку остановят, в горящую избу войдут», хотя к тому времени несколько расплывутся и потеряют форму, не утратив, разумеется, при этом своей стати. Стать — вот что отличает русскую красавицу от просто красавиц с любого конца планеты. Стать и спокойное достоинство в каждом жесте, словно нет у волшебницы и мысли о своей победоносной красоте.

Надо ли говорить, что сразу же, с первого взгляда на нее, девушка сразила меня наповал. И поселила в моем сердце тоску — не про меня, ох не про меня такое чудо!

Но охотничий азарт толкает меня идти напролом. Надо действовать — такая девушка без внимания долго не останется!

То ли под моим раздевающим взглядом, то ли на звук магнитофона, она чуть поворачивает голову в нашу сторону, рассеянно смотрит на нас и тут же равнодушно опускает глаза.

Я опираюсь на локоть, пытаясь обратить на себя внимание девушки. Тщетно! Вижу, какой-то щуплый молодой кавказец с карикатурно тощими ножками плюхается рядом с красавицей. Не знаю, что уж она ему сказала, только кавказец слинял от девушки метров на десять.

— Всем

от винта дает! — замечает Липарит и причмокивает: — Но какой девушка!

Я сдерживаю укол безнадежного отчаяния и замечаю с видимым равнодушием:

— От винта так от винта…

Бросаю голову на лежак, но подсознательно краем глаза слежу за блондинкой.

Девушка встает, делает несколько разминающих движений и идет к морю. Мы с Липаритом пожираем ее глазами.

— Пошли купаться! — как бы предлагаю я, хотя мне абсолютно не нужно его присутствие рядом.

— Нэт, море для меня холодный! — ежится Липарит и, слава Богу, не идет со мной.

Я отплываю метров на двести и оборачиваюсь. С моря на берег открывается отзывающийся бурной радостью в душе сказочный вид на набережную: многоярусными рядами выстроились разлапистые пальмы, сверкают на солнце белоснежные беседки и балюстрады, гордыми лайнерами выступают среди зелени белые, розовые, голубые корпуса здравниц и гостиниц. «Слава этой благословенной земле!» — восторженно кричит моя душа.

Я снова смотрю на волны, ищу глазами девушку. Но сначала вижу стремительно приближающееся судно и уже потом ее. Она не замечает опасности и продолжает плыть, опустив лицо в воду. «Боже мой! Что она делает?» — ужасаюсь я. Судно выпускает из выхлопных дюз пышущий жаром пар.

— Назад! Плыви назад! — кричу я и крупными гребками продвигаюсь навстречу безрассудной пловчихе.

Девушка наконец замечает судно и в панике шарахается в сторону, но расстояние между ней и судном катастрофически сокращается. Из последних сил плыву к ней на помощь. Когда я оказываюсь рядом, она уже готова потерять сознание — от страха и отчаяния. Обнимаю русалку за талию, чтобы поддержать ее на плаву и дать возможность передохнуть.

Грозный корабль, включив на всякий случай оправдательный гудок, тяжело шелестит мимо, обдавая нас горячим душным смрадом.

— Держись за мои ноги! — командую я девушке, и наш тандем вскоре благополучно причаливает к берегу.

На пляже нас встречает толпа сочувствующих и вынырнувший откуда-то штатный спасатель, который изо всех сил надсадно дует в свисток, как Соловей-разбойник, демонстрируя свой высокий профессионализм.

— Я замерзла. Проводи меня домой, пожалуйста, — просит девушка, она вся дрожит, и ей неловко от всеобщего внимания.

Я согласно киваю. А в душе ликование.

Блондинка подходит к своему лежаку, одевается: блузка, джинсовая юбка.

Я лихорадочно напяливаю спортивный костюм.

— Уже повел? Какой девушка! — комментирует Липарит мои торопливые сборы.

— Ладно тебе! — машу я рукой и подхожу к прелестной «утопленнице». Она уже готова и выжидательно смотрит мне в глаза. Огромные темные зрачки. Едва заметный пушок над верхней губой…

Мы поднимаемся по ступенькам до ротонды на выходе с пляжа и останавливаемся.

— Как тебя зовут? — спрашивает девушка.

— Дмитрий.

— А меня Елена. Ой, давай без взрослости! Дима и Лена.