Под одним солнцем. Наша старая добрая фантастика (сборник)
Шрифт:
— Шашлык запивать свежий воздух… Петух укусил слон на балконе… Визжать от восторга будут инспектор…
Центр громоздил фразы, усложнял их, отбирал слова с одинаковыми окончаниями: «запивать — визжать — слушать — анализировать».
— Ловко работает, собака, — прошептал Новиков, ему было и интересно, и страшновато. — Изучает язык…
— Ногу — муху — тряпку, — деловито группировала машина.
— Хорошо еще, что мы не выболтали там своих намерений, — тихо сказал Резницкий. Лицо у него было бледное, в крупных каплях пота.
Кррак! Все стихло. И после короткой паузы —
— Посмотрите на Севастьяна, — шепнул Резницкий.
Серые существа после окончания танцев почти все улеглись спать, лишь несколько фигур бродили среди деревьев. А Севастьян стоял возле разведчиков в напряженной позе, вытянув длинную шею, — будто прислушивался к перезвону банок, и безгубый рот его слегка шевелился. Резницкий не сводил с него глаз.
Но вот неприятные звуки смолкли. «Вл-вл-вл», — провыла машина, и воцарилась глубокая тишина.
— Концерт окончен, — проговорил Новиков и утомленно опустился на траву. — Такие-то дела, брат Севастьян.
В семь утра по местному времени разведчики связались с кораблем и получили свои данные, обработанные вычислительной станцией.
— Это гипергеометрический ряд с пятью параметрами, — сказал Прошин. — Вы уверены, Алеша, что сможете спрограммировать задачу о снятии защитного поля?
— Уверен, Павел Иванович, — без колебаний ответил Новиков, но голос у него был тусклый. — Если, конечно, Центр не будет активно противодействовать…
— Поторопитесь. Мы скоро закончим ремонт. Вы слышите?
— Слышу. У нас на исходе питание передатчика. Придется ограничиться двумя сеансами — утренним и вечерним. В девять вечера мы сообщим следующие данные.
— Хорошо. — Прошин говорил очень спокойно. — Но вы поторопитесь. Пожалуйста, поторопитесь.
Позавтракав, Новиков отправился в Центр продолжать работу. Резницкий напутствовал его подробными предостережениями и остался в роще: он тоже торопился закончить свои исследования.
Когда Новиков около трех часов дня возвратился в рощу — «к обеденному прянику», как они говорили, — он застал Резницкого в сильном возбуждении.
— Они катались на колесе… Да, они катались, и колесо очень сильно раскрутилось. Двое вылетели из кресел, понимаете, двое, один за другим, и расшиблись насмерть…
— Да вы успокойтесь, Сергей Сергеич, это у них…
— Понимаете, что-то щелкнуло — раз-раз! — и двое вылетели. Потом, когда колесо остановилось, я посмотрел — там есть устройство для раскрывания шарниров на ходу. С довольно сложным приводом. Но ведь они не могли сами включить его, вы понимаете?..
— Сергей Сергеич…
— И эта рабская покорность судьбе — ужасно, Алеша! Какое страшное вырождение! Поразительно: совершенная техника, выверенное на века управление — как могут при всем при том происходить несчастные случаи?..
— Да послушайте, — прикрикнул Новиков. — Чего, вы разволновались? Я разобрался в пищевом блоке и в устройстве, которое ведает развлечениями.
— То есть как? — Резницкий уставился на кибернетиста. — Вы хотите сказать…
— Они запрограммированы так же строго, как выдача пищи. Для того, чтобы точно регулировать количество населения. Учет ведется по счетчикам кормушек, и если появляются лишние рты…
— Но, Алеша, если так, то мы…
— Да, Сергей Сергеич, очень возможно. Очень возможно, что наше появление стоило жизни двум идиотам. Вы сказали — вырождение. Что это значит? Вы думаете, их предки были развитее?
Резницкий не ответил. Он был подавлен настолько, что не захотел обедать, и Новиков с трудом уговорил его подкрепиться «пряником».
— У них великолепные синтезаторы, — рассказывал Новиков, энергично расправляясь с обеденным диском. — Они из воды, воздуха и подземного газа — видели, скважины там? — ну вот, они приготовляют из этого добра синтетическую пищу. Программирующее устройство обеспечивает колоссальное количество практически неповторяющихся комбинаций, поэтому еда всегда разная. Здорово, правда? — Он вдруг насторожился, потянул носом. — Вы чувствуете? Запахло чем-то. Фиалка, что ли… Нет, не фиалка…
Запах усилился. Он ежесекундно менялся, и разведчики не могли определить ни одного запаха из этой мелодии ароматов. Их чередование, комбинации и сила подчинялись какой-то стройной, неуловимой гармонической закономерности.
Райские жители разнеженно лежали на траве и впивали в себя льющийся аромат. Резницкий и Новиков тоже размякли от симфонии запахов — люди Земли не слыхивали о подобных развлечениях. Они невольно заслушались, вернее занюхались, и блаженные улыбки блуждали на их небритых размягченных лицах.
Первым стряхнул с себя странное очарование Новиков.
— Еще немного, и мы сами превратимся в тихих идиотов, — зло сказал он, поднимаясь и отряхивая комбинезон. — Я пошел, Сергей Сергеич.
Новиков работал в Центре до позднего вечера и вернулся усталый и мрачный, бросился на траву.
— Она выживает меня из башни, — сказал он негромко. — Проклятая машина. Работаю и все время чувствую: надо уйти. Так и тянет за душу: уйди, уйди. На психику давит, сволочь…
— Ну и? — Резницкий тревожно смотрел на него, — Пришлось уйти?
— Нет… Выдержал кое-как… Уф-ф!.. Сергей Сергеич, что-то я здорово устал, вызовите, пожалуйста, корабль и продиктуйте эти ряды. — Новиков протянул сумку с журналом. — Если я не ошибся, завтра можно будет программировать. Я приготовил алгоритмы [2] задач.
2
Алгоритм — система вычислений, выполняемых по заранее определенным правилам, которая после какого-то числа «шагов» приводит к решению задачи.
Это понятие ввел еще в IX веке узбекский математик Аль-Хорезми, от его имени оно и получило свое название «alhorismus» — «алгоризм». Позднее в произношение вплелось греческое слово «аритмос» — число.