Под одной крышей
Шрифт:
— Жестко и быстро, да?
— Ага. — Я качаю головой. — Абсолютно абсурдно, однако.
— Неа. Ну, не более, чем моя поэма-импровизация, — соглашается Сэди. — Ну, как тебе безответная влюбленность?
— Это не совсем влюбленность. — Хотя и безответная.
— Я думала, мы договорились, что фантазии о том, как тебя нагибают над кухонной раковиной, на самом деле являются влюбленностью?
Я хриплю. — Отлично. Это… хорошо. Едва-едва, правда. Я не так уж часто мечтаю о сексе с ним. — Лгунья. Какая лгунья. — Всё ещё в личиночной
— И ты уверена, что Лиам не против твоего ухода?
— Это то, чего он хочет. — В последнюю неделю всё было немного странно. Неловко. Немного шаг назад для нас, но… Я буду в порядке. Всё будет хорошо. — Я думаю, это пройдет. Влюбленность.
— Точно, — соглашается Сэди, не подавая виду, что согласна.
— Очень скоро, — добавляю я.
— Я уверена.
— Мне просто нужно, чтобы он… никогда не узнал о мебельных фантазиях, — объясняю я.
— Хм.
— Потому что это сделает всё странным для нас, — объясняю я. — Для него.
— Да.
— И он этого не заслуживает.
— Нет.
— Он хороший друг. Кроме того, у него сейчас много перемен в жизни. Я хочу поддержать его. И мне нравится проводить с ним время.
— Ага.
— В принципе, я не хочу, чтобы он чувствовал себя неловко рядом со мной.
— Неа.
— В любом случае. — Мои щеки горят. Наверное, всё дело в вине. — Мы должны поговорить о чем-нибудь другом.
— Хорошо.
— Например. Буквально о чем угодно другом.
— Хорошо.
— Одна из вас должна предложить тему.
Если бы они были здесь лично, Сэди и Ханна обменялись бы долгим, напряженным взглядом. А так они молчат несколько мгновений. Потом Ханна говорит: — Можно я расскажу вам историю?
— Конечно.
— Она о моей подруге.
Я хмурюсь. — О какой подруге?
— А… Саре.
— Саре?
— Саре.
— Я не думаю, что знаю её. С каких пор у тебя есть друзья, о которых я не знаю?
— Не важно. Итак, пару лет назад моя подруга Сара переехала к парню, эм… Уилл. И сначала они действительно ненавидели друг друга, но потом выяснилось, что они более похожи, чем они думали, и она начала говорить о нем всё больше и больше, и всё в более позитивном ключе. И мы с Сэди — Сэди тоже её знает — подумали: — Боже, неужели она влюбилась в этого чувака? И однажды ночью моя подруга призналась мне, что у неё были очень грязные, очень тщательно продуманные фантазии о том, как Уилл нагибает её над кухонным столом и…
— Пока, Ханна.
— Подождите, — говорит Сэди, — мы ещё не слышали концовку!
— Вы, ребята, дерьмовые друзья, и я не уверена, почему я вас так сильно люблю. — Я кладу трубку, смеясь, неожиданно для себя. Я отбрасываю телефон и встаю, чтобы наполнить свой бокал вином, думая, что когда Ханна и Сэди влюбятся в кого-то, я буду безжалостно дразнить их и придумывать фальшивые истории о фальшивых людях, и тогда они узнают, каково это, быть…
— Мара.
Лиам стоит у входа в гостиную, галстук в одной руке, выглядит усталым, красивым, высоким и…
О, черт. — Лиам?
— Привет.
— К-когда ты приехал?
— Только что.
— О. — Спасибо, блин. — Как прошло твоё… собеседование, как всё прошло?
— Хорошо, я думаю.
— О. Хорошо.
Он только что пришел, сказал он. Он не мог меня подслушать. Я не сказала ничего компрометирующего за последние несколько секунд. А в поддельной сказке Ханны использовались другие имена.
Тогда почему он так смотрит на меня?
— Когда ты узнаешь, получил ли ты работу?
Он пожимает плечами. — Несколько дней, я полагаю. — Он подстриг волосы на прошлой неделе. Не слишком коротко, но короче, чем когда-либо. Иногда — часто — я вижу его в определенном свете, или застаю его с одним из тех лиц, которые, я уверена, он не позволяет видеть никому другому, и у меня перехватывает дыхание от удивления.
— Ты голоден? Я приготовила жаркое. Там есть остатки.
Он изучает меня и ничего не говорит.
— Никакой моркови. Обещаю. — Что я буду делать со всеми этими знаниями о его симпатиях и антипатиях? Этими знаниями о нем? Куда они денутся, когда его больше не будет в моей жизни?
— Я не голоден, но спасибо.
— Хорошо. — Я обхожу диван, ища, чем бы себя занять, и прислоняюсь к дверному косяку. Всего в нескольких футах от него. — Я думаю, я нашла место. Для переезда, я имею в виду.
— У тебя? — Нечитаемое выражение его лица.
— Да. Но я узнаю об этом только через несколько дней.
Молчание. И долгий, задумчивый взгляд.
— Я всё равно не продам свою половину. Прости, я знаю, что ты хочешь выкупить у меня, но…
— Я не хочу.
Я нахмурилась. — Что значит, не хочешь?
— Не хочу.
Я смеюсь. — Лиам, ты в течение миллионов лет предлагал выкупить у меня.
Его рот искривляется. — Миллион лет назад дома не существовало, а это место было болотом, но это же не ты ученый-эколог и можешь знать…
— О, заткнись. Всё, что я хочу сказать, это то, что в течение долгого времени… — Хотя, теперь, когда я думаю об этом, его адвокат не писал мне по электронной почте в течение… недель. Месяцы, может быть? — Боже мой. Лиам, ты сломался? — Я наклоняюсь вперед. — Это из-за фондового рынка? Ты проиграл все свои деньги? Ты поставил все свои сбережения на победу мужской сборной США по футболу на чемпионате мира и только с запозданием понял, что они даже не прошли квалификацию? Ты стал участником финансовой пирамиды LuLaRoe и не можешь перестать покупать новые леггинсы…
— Ты пьяна?
— Нет. Ну, я выпила немного твоего вина. Много. А что?
— Ты становишься раздражительной, когда пьяна. — В его глазах появился намек на улыбку. — Но милой.
Я высунул язык. — Ты всё время раздражительный. — И милый, тоже.
Улыбка Лиама немного расширяется, и он смотрит вниз на свои ноги. Затем: — Спокойной ночи, Мара. — Он разворачивается и направляется в свою комнату. Желтый свет лампы отбрасывает теплое, золотистое сияние на широту его плеч.