Под одной крышей
Шрифт:
Тед не предсказуем. Он отвел меня в эфиопский ресторан, который я сказала ему, что хотела посетить (превосходно); он поднял темы для разговора, о которых я знаю достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно, но не настолько, чтобы мне стало скучно через несколько минут; и теперь, когда он проводил меня до двери, он собирается наклониться и поцеловать меня, как я и предполагала, когда он заехал за мной ровно три часа назад.
Это, предсказуемо, хороший поцелуй. Крепкий поцелуй. Он мог бы привести к хорошему сексу, если бы я решила пригласить его в дом, чтобы выпить. Крепкий секс. Долгое время не занималась сексом. Речь идет о годах. Хелена открыла бы шампанское и напомнила бы мне, что нужно смахнуть паутину.
И все же.
У меня нет намерения просить его войти. Прошла целая вечность, но эта история с Тедом просто… нет.
Он хороший парень, но у нас ничего не получится по целому ряду причин. Это, говорю я себе, не имеет ничего общего с тем, как долго Лиам смотрел на меня сегодня, прежде чем Тед подъехал к нашей подъездной дорожке. Или с тем, как он мгновенно отвел взгляд, когда я поймала его. Или с хрипотцой в его голосе, когда он осмотрел моё платье и сказал: — Я… Ты выглядишь прекрасно.
Он говорил так, будто хотел сказать что-то ещё. Немного тоскливо. Почти извиняющийся. Это заставило меня пожалеть о том, что я потратила тридцать минут на макияж, чтобы пойти на свидание с кем-то другим, с каким-то бедным парнем, которого я даже не хочу впечатлить по той простой причине, что он не…
Да.
— Я… — Я делаю глубокий вдох и делаю шаг назад от Теда, единственная вина которого в том, что он… не является другим парнем. Я не могу представить его смотрящим "Холостяка" вместе со мной, что, очевидно, является препятствием для сделки. Чем больше ты знаешь, да? — Я собираюсь пойти внутрь. Но спасибо за все. У меня был прекрасный вечер.
Если Тед разочарован, я не могу сказать. К его чести, он колеблется совсем недолго. Затем он улыбается и удаляется к своей машине без всяких "Я позвоню тебе" или "Увидимся в следующий раз", которые, как мы оба знаем, были бы не более чем ложью вежливости. Я молча благодарю богов EPA за то, что на прошлой неделе его перевели в другую команду, и иду в дом.
Я с удивлением обнаруживаю Лиама в гостиной, сидящего на диване с пивом в одной руке, стопкой бумаг в другой, с нелепыми милыми очками для чтения на носу. А может, и нет. В конце концов, сегодня субботний вечер. Обычно мы проводим субботние вечера на этом самом диване, смотрим телевизор, разговариваем обо всем и ни о чем. Логично, что он здесь, хотя меня не было.
Я не могу припомнить лучшего занятия, чем сидеть дома в пижаме и болтать со своим соседом.
— Что ты читаешь?
Лиам поднимает на меня взгляд, рассматривает моё короткое, но не слишком, платье, мои распущенные волосы, мои красные губы, затем сразу же возвращается к своим бумагам. — Просто руководящий документ для работы.
— Как добиться своего собственного разлива нефти за десять простых шагов?
Его губы изгибаются вверх. — Я думаю, тебе нужен только один.
— Слушай, мы это уже проходили. Ничего страшного, если ты пока не хочешь увольняться, но самое меньшее, что ты можешь сделать, это не работать по выходным. Давай, Лиам. Сделай это ради окружающей среды.
Он вздыхает, но снимает очки и откладывает бумаги. Я улыбаюсь и протягиваю руку вперед, чтобы взять его пиво и сделать глоток, не потрудившись спросить. Лиам молча изучает меня, но не начинает читать снова. Когда я поднимаю одну бровь — что? — он уступает и спрашивает: — Разве он не зайдет?
— Кто?
Лиам смотрит в сторону входа.
— А. — Верно. Другие мужчины тоже существуют. Иногда трудно вспомнить. — Нет. Тед не… Он отправился домой.
— О.
— Я не… Мы не… — Как это сказать? — Мы не…
Лиам кивает, хотя он не может понять, что я только что пробормотала. А потом он ничего не говорит. И тогда всё становится немного странным. В комнате возникает странное напряжение. Как будто мы оба что-то сдерживаем. Я бы не хотела копаться в себе, чтобы понять, что именно.
— Мне пора идти спать.
— Хорошо. — Он сглатывает. — Спокойной ночи.
Может быть, два пушистых пупка14 — это слишком много, а может быть, я просто никогда не умела ходить на высоких каблуках. Факт остается фактом: я теряю равновесие и спотыкаюсь, когда пытаюсь пройти мимо него. Его руки, большие, твердые и теплые даже сквозь платье, обхватывают мои бедра, пока я снова не обретаю устойчивость. Я стою, а он сидит, и так я выше его на несколько дюймов, и… Это что-то новое, видеть его с этой точки зрения. Он выглядит моложе, почти мягче, и мой первый пьяный инстинкт — прижать к себе его лицо, проследить линию его носа, провести большим пальцем по нижней губе.
Я останавливаю себя, но мой медленный, плохо работающий мозг не реагирует. Он кормит меня странными образами: Лиам улыбается и тянет меня к себе на колени. Толкается между моих коленей. Его руки скользят по моим бедрам, под платье, щекочут кожу, заставляя меня смеяться. Он добирается до моей поясницы, и его хватка крепнет, длинные пальцы скользят под резинку моих трусиков, обхватывают мою попку, чтобы прижать меня к… О. Он твердый. Большой. Настойчивый. Он располагает меня именно так, как хочет, и я выдыхаю, когда он стонет мне в ухо: — Осторожно, Мара.
Подождите. Что?
Я моргаю от того, что это было, как раз когда Лиам отпускает меня. Он говорит: — Осторожно, Мара, — и я делаю шаг назад, прежде чем могу унизить себя чем-то идиотским и совершенно постыдным.
— Спасибо. — Наши глаза задерживаются надолго. Я прочищаю горло. — Ты тоже собираешься спать?
— Ещё нет.
— Тебе нельзя больше читать о разливе нефти, Лиам.
— Тогда, может, я просто немного поиграю.
— Без Кельвина? — Я качаю головой. — Разве ты не говорил, что Кельвин придет?
— Он должен был.
— Знаешь что? — Я провела рукой по волосам. Это решение принимается в долю секунды. — Вообще-то я тоже не очень хочу спать. Может, мне поиграть с тобой?
Он смеется. — Правда?
— Да. Что? — Я снимаю туфли, беру одеяло — то самое, которое он накинул на меня в ту первую ночь, то самое, которое с тех пор лежит в этой комнате, и позволяю себе упасть на диван, прямо рядом с ним. Возможно, немного слишком близко, но Лиам не жалуется. — У меня есть докторская степень. Я могу притворяться, что убиваю плохих парней с помощью… джойстика?