Под открытым небом. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3
Шрифт:
Кирилл на третий же день пошел искать газеты на русском языке, он не мог долго без газет. Тут-то у газетного киоска он и познакомился с Алексеем Рожновым. Тот тоже брал газеты. Перекинулись ничего не значащими фразами, и обедали уже вчетвером в кафе «Лидо», где Кирилл и Светлана до того два раза были. Им понравилось в этом кафе с видом на пляж. Было уютно сидеть в тени после пляжа за кружкой пива и наблюдать публику или просто отрешенно смотреть на Средиземное море, взятое тобой напрокат на две, чудом свалившиеся на тебя свободные недели, и делать маленькие открытия, вроде этого:
– А знаете, ребята, почему испанцы громко говорят? – вдруг спрашивала
– Не, не знаем, не тутошние мы, – отвечал Алексей.
– Они торговцы, в магазинах и на улице у них товар, слева и справа – сплошные торговые палатки и открытые магазины. Они разговаривают друг с другом через улицу. Улочка вроде бы узкая, но дома высокие, все как из колодца поднимается вверх. Они кричат, и все это в наши гостиничные номера летит. Вот так.
…Солнечный денек. Прелесть, а не денек. Отдыхать бы себе бездумно, да нет.
…Кирилл и Алексей лежат на прогретой мелкой «дробленке». Алексей, выставив широкие плечи на солнце, неспеша, вполголоса говорит:
– Посмотри: плоская, жесткая, курит, командует не только на кухне, но и в постели. Лишь только было бы по ее. По-другому не может. И ведь, если бы в чем-то главном, а то и во всех мелочах. Каторга. По молодости терпел, да и молодость брала свое. А потом – вначале стала противна вообще, а дальше – сам не знаю: пропало вообще желание. Я терпеть не мог спать с ней в одной кровати, придумал причину, что она храпит. И потихоньку перебрался в отдельную комнату спать.
– А она действительно храпит?
– Как паровоз, нет удержу. Я никогда не успевал заснуть первым. Проблема вроде бы смешная, но когда этот храп каждую ночь, то изнурительно.
– Послушай, я где-то читал, что любящие супруги, это те, один из которых храпит по ночам, а другой упорно не слышит.
– Это не про нас. У меня такая Наташенька была до женитьбы, пухленькая, мягкая, такие ямочки на щеках были, очень просила, чтобы не курил. И недотрога. Дурак, по молодости лез, где доступно сразу. Вот и приобрел себе супруженьку, – он повернул голову к морю и кивнул уныло. – Знаешь, она обнаженная похожа на саблю: кривая, узкая какая-то и плоская. И вся белая. Но мужики чумеют от нее. Лезут к ней, с чего – не знаю. У нее и груди какие-то сучьи, тьфу ты, маленькие и висячие. У меня сравнивать есть возможность. Вот же весь пляж со спущенными стягами ходит. Солидные все дамы. А у моей энергии масса. Она поет, танцует прекрасно, только брызги летят. Знаешь, она всегда просила звать ее не Зиной, а Зинаидой, понимаешь: Зи-на-и-да. Мне кажется, от этого она мне стала казаться саблей, изогнутой такой, гнутой: Зина-и-да, чувствуешь? Вот это: «и-да» – это загогулина у сабли.
Кирилл Кириллович изумленно смотрел на своего собеседника:
– Послушай, ты о жене так говоришь, можно ли…
– Больше скажу, – почти злорадно усмехнулся Алексей, – знаешь, у нее влагалище, как клюв прожорливой птички, любого червячка-мужичка проглотит сходу. Она и здесь уже себе кавалера приглядела.
– Ты что? – Касторгин, не привыкший так говорить об интимном, потряс энергично головой. – Ты что – импотент? Злорадствуешь…
– С год назад пропало все. Не мог. Враз пропало. Она и пустилась в гастроли, всех в округе мужиков, что плохо лежали, собрала. Прямо у меня на глазах – всех бабников. Терплю, не сплю с ней, хотя давно все в порядке.
– Так в чем же дело?
– Не хочу я с ней. Потаскуха она. И до того, как у меня машинка сбой дала, при случае погуливала. Я давно, как бычок, здоров, но не могу с ней начинать снова. А братья ее все стараются меня вылечить.
Кирилл Кириллович вспомнил: вчера, когда они бесцельно бродили, с удовольствием рассматривая незнакомое разноцветье лотков и вбирая многоголосье узких улочек, случилось одна сценка.
Заскучавший Алексей попытался шутить. Порой было ничего, смешно, но иногда… Ерничая, он вдруг остановился у подъезда одного из отелей и дурашливо произнес:
– У них тут везде все в прошлом времени: «хотель, хотель».
– Да не «хотель», а «отель», – резонно взялась поправлять Зинаида.
– Вот и я говорю: «хотел, хотель», а где же «хочет»?
– Точь-в-точь, как у тебя лично, – вдруг отреагировала Зина, зло взглянув на мужа, и резко приотстала, уткнувшись в безделушки на уличном лотке.
Касторгин тогда не обратил на это внимания и не понял подоплеки. Они разговаривали, оказывается, на своем языке.
…Алексей между тем продолжал:
– Солнце и море делают свое, ей хочется близости. Я это вижу. Это прорывается то в ленивом утреннем потягивании и покряхтывании в постели, то в облизывании кончиком языка верхней губы, когда она поглядывает на мужиков затуманенным взглядом на пляже, в том, как она на меня иногда смотрит – зло и возбужденно. Вот трагедия жизни, а? – И он, как показалось Кириллу Кирилловичу, неестественно и дурашливо громко хохотнул, да так, что игравшие рядом в карты две дамочки враз повернулись в его сторону. Две пары загорелых обнаженных бронзовых грудей качнулись враз и обратились к ним.
– Хочешь анекдот на заданную тему?
– Валяй.
– Встречаются двое приятелей. «Как жизнь Петр Петрович?» – «Да разве это жизнь: уже пять лет как импотент». – «А я, тьфу-тьфу, пока только четыре…»
– Ну дела…
– Она, по-моему, уже здесь догадалась, что у меня все в порядке, по утрам глаза лупит, хорошо, что наши кровати раздельно стоят. Приеду домой и разведусь с ней. Раньше хотел застрелиться. Ага. Думал: выхода нет. Однажды дома сижу, Зинаида – на работе. Ну думаю: раз – и нет проблем. Зарядил «тулку», сел на кровати – с правой ноги ботинок снял. Спокойно примерился. Зажмурился и… провалился куда-то: все забылось, поплыло… Вдруг – мамин голос. Очнулся, открыл глаза – мама стоит: как мел, белое лицо и что-то говорит, а получаются не слова, а только отдельные звуки. Никому она об этом случае не сказала тогда. А я твердо понял, что не могу повторить, пока мама жива. Не могу. Я лицо ее не могу забыть. У меня никого нет. Но такого добра, как Зинаида, вон сколько – целый пляж. Разведусь. Надо, понимаешь, выдержать и не начать с ней как с женой здесь жить, опять все по кругу пойдет.
– Дети есть? – деловито спросил Кирилл Кириллович.
– В том-то и дело – сыну пятнадцать лет. Мы однажды договорились с ней, она ведь со мной как с совершенно безнадежным импотентом вела себя, договорились, как только сын окончит школу и уедет в институт, – разведемся. Но все родственники против. Особенно ее московский брат-коммерсант. Он и организовал нам поездку. Меня взбодрить.
Подошла Зинаида, шумно и с удовольствием улеглась на лежак.
– Мужчины, хотите, я вам процитирую из газеты «Труд» преинтересную вещь, не пожалеете! Вот сейчас, ага, отсюда, поехали: «Группа ученых из США опросила 5200 дам, вес которых на 5-20 кг превышает норму. Выяснилось: в то время как лишь 37 процентов стройных женщин занимаются любовью чаще двух раз в неделю, среди толстушек 38 процентов делают это 2–3 раза в неделю, 18 процентов – 6 раз, а 2 процента – каждый день».