Под палящим солнцем
Шрифт:
Лиз, которая все это время смотрела в пустоту, перевела на них глаза и нахмурилась.
– Баб, иди покажи Ксандеру, где он будет спать.
– А то он не знает. Где всегда, – ответил Баб.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
– Все равно иди покажи.
Когда они исчезли в доме, она повернулась к Нэйтану:
– Как Ксандер?
– Неплохо, учитывая обстоятельства.
– Сколько он у тебя пробудет?
– Обратный билет на двадцать седьмое.
– А, – она явно была разочарована. – Разве он не может улететь на следующей неделе? Я думала, этот Новый год твой.
– Так и есть, но нет, – Ксандер
– И когда он теперь вернется?
– Не знаю, – Нэйтан пытался заставить голос звучать ровно, но чувствовал на себе взгляд Лиз. – Ему нужно будет сдать кучу важных экзаменов.
Два года подготовки и повторения всей программы, стандартизированное тестирование и поступление в университет ждали Ксандера, как поспешил уведомить Нэйтана адвокат его бывшей жены. Ближайшие два года Ксандеру как никогда нужны покой и стабильность. Он должен оставаться дома, чтобы спокойно учиться. Нэйтан ведь способен это понять?
Вообще-то, Нэйтан прекрасно все понимал, но еще он понимал, что меньше, чем через два года его сыну будет восемнадцать. Определенные судом визиты к отцу станут, как и многое другое, реликтами его детства, тем более судя по тому, как дела идут сейчас.
Рождественский хорал больше не звучал, как теперь заметил Нэйтан, и в образовавшемся вакууме стал слышен детский плач. Он захотел вернуть музыку. Лиз обернулась на звук и, не сказав ни слова, ушла в дом.
Нэйтан и Гарри остались на веранде одни. На западе солнце было похоже на медленно затухающее пламя.
– Между нами, – сказал Нэйтан, – ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
– На моем веку туристы всякое вытворяли, – сказал Гарри. – Но ведь у Кэма даже машина не сломалась, как я понял, а если бы и сломалась, то он бы тем более остался у кондиционера и рации, по которой бы без конца чертыхался. Это и ребенок знает. Когда Ильза в этом году так застряла, она сделала все как полагается: сидела себе спокойно все четыре часа на северной дороге, пока Кэм ее не забрал.
– Именно это я и сказал сент-хеленскому копу, – произнес Нэйтан.
– И что он думает?
– Да он ни черта не знает. Его даже обучали не здесь.
– Но он считает, что Кэм специально ушел от машины?
– Похоже, что да, – ответил Нэйтан. – Ты видел Кэма явно чаще меня. Сам что думаешь?
– Думаю, что есть способы и попроще. Но… – долгая пауза, – в этих местах происходило немало странных вещей.
– Ты бы просто застрелился, разве нет?
Гарри впился в него глазами:
– А ты?
– Я да, – Нэйтан хотел, чтобы это прозвучало практично, но получилось слишком определенно. Явно не впервые он задумался на эту тему. Гарри долго смотрел на него, пристально, и они оба молчали. Рыдания в доме прекратились, по крайней мере они их больше не слышали, но рождественская музыка не заиграла. Больше никаких намеков на радость и уют в этом доме.
– Как думаешь, что беспокоило Кэма? – произнес наконец Нэйтан.
– Я не знаю. Я уже сказал, что на ферме сейчас все в порядке. Я бы удивился, если это что-то связанное с работой. – Гарри тяжело облокотился на перила. В этом году ему исполнилось бы сорок.
– Его это волновало?
– Он никогда не говорил, но это все-таки веха, разве нет?
Нэйтан попытался вспомнить что-нибудь примечательное о своем волнительном юбилее два года назад. Открытка от Ксандера и звонок Лиз – единственное, что отличало этот день от всех остальных.
Ветер над ними стряхивал пыль с праздничных гирлянд.
– Кэрри МакГрат убил себя на Рождество, – сказал Гарри.
– Ну да.
Хотя это совсем другое, подумал Нэйтан. Кэрри проглотил все до единой таблетки из своей аптечки «Летающего доктора» [4] , когда его бросила жена. Он вскрыл и те отделения, к которым разрешено прикасаться, только следуя четким инструкциям врача на другом конце провода, и одним махом закинул в себя все от парацетамола до морфина. Смерть не была ни быстрой, ни безболезненной, судя по всему. По крайней мере именно это говорил всем Стив Фитцжеральд в своей клинике, хотя Нэйтан и не исключал, что больше для устрашения. Он вспомнил, что говорили о Кэрри. Аптечка Нэйтана была задвинута на самый высокий шкаф – с глаз долой.
4
Королевская служба «Летающий доктор» (англ. The Royal Flying Doctor Service of Australia) – авиационная медицинская служба, оказывающая помощь жителям отдаленных районов Австралии.
Он откашлялся.
Был еще Брайан Тэйлор. Он тоже ушел.
Гарри хмыкнул…
– Он шел от паба к машине и утонул в реке по дороге. Кстати, о реке: ты уже успел всем запастись?
– По большей части да.
– Лучше не тянуть. Вода скоро придет.
– Опять?
– Думаю, да. На севере будут дожди.
Нэйтан кивнул. Если Гарри делал прогноз, стоило прислушаться.
– И еще был ваш отец, – внезапно сказал Гарри, и Нэйтан удивленно на него посмотрел. – Это случилось примерно в это время года.
– В феврале, и он себя не убивал.
– Я знаю, – произнес Гарри задумчиво. – Но, может, что-то происходило в голове Кэмерона. Что-то с этим связанное. Могло запустить какой-то процесс.
– Отец был не один, когда умер.
– Да. Я знаю. Просто…
– Что?
– Ничего. Иногда люди делают непонятные вещи.
Скрип двери прервал их. Из-за нее выглянул Ксандер.
– Бабушка зовет ужинать.
– Спасибо, парень, – сказал Гарри, и Ксандер снова исчез. – Идем?
– Ты иди. Я сейчас.
Нэйтан подождал, пока дверь захлопнулась, и теперь он был один. Он спустился по деревянным ступенькам, прошел через свежую лужайку, где чувствовался терпкий цитрусовый аромат деревьев. В одном из больших сараев мерно гудел генератор, не давая свету на ферме погаснуть. Нэйтан дошел до забора, который сдерживал интерес животных к сочной зелени и, сам не зная почему, перелез через него и остановился с другой стороны.
Нэйтан смотрел вокруг. Солнце на западе заметно быстро опускалось. Через какой-нибудь час горизонт поглотит нечто еще более бесконечное. Вдалеке он слышал тоскливое завывание. Для динго было рановато, но больше здесь никого не было. Нэйтан сделал несколько шагов по песку, прочь от забора, от дома, от пышной растительности. Не отрываясь, он смотрел в эту бездну пространства, словно заглядывая через край скалы, и внезапно почувствовал непривычное для себя головокружение.