Под пеленой
Шрифт:
взглянул в её сторону. Зато на неё то и дело посматривал Стэн - но коротко, равнодушно и как бы невзначай.
В гостинице заметно похолодало - хозяйка объяснила это отключением
электрообогрева. Камин в самом углу большого зала не спасал положения, и
Селестина жалела, что оставила в своей комнате клетчатый шотландский плед.
Нечто подобное было накинуто на плечи Жюли, её мать зябко куталась в норковое манто. Уже не казалось странным, что ни Билли, ни Гаролд Стэн не сняли
своих теплых меховых шапок.
Оба они сидели на другом конце стола, канделябр располагался между ни
ми и симметрично освещал по половине их лиц. Стэн только что отпустил очередную остроту и мимолетно взглянул на Жюли. Билли молчал. В какой-то момент Селестина встретилась с ним глазами - гигант смотрел на неё ровно и
спокойно, не опуская глаз. Она перевела взгляд на Стэна и вдруг подумала,
что ни за что не узнала бы его, если бы встретила без этой все подавляющей
шапки. Удивившись этой мысли, она посмотрела на него внимательнее, сознательно запоминая бесцветные глаза, маленький нос, иронично изогнутые губы.
Нет, не выходит... Наверное, именно этим он напугал её в комнате и еще
раньше, в прихожей - он человек без лица.
На Билли почти такая же по размерам шапка, и к тому же пол-лица спрятано в рыжей бороде - и все же она узнала бы его и чисто выбритого. Селестина невольно улыбнулась - и на том конце стола кузен Жюли вдруг ответил ей
теплой и открытой улыбкой.
Ужин закончился. Хозяйка сухо извинилась за отсутствие каких-либо развлечений. Восприняв не слишком тонкий намек, мать Жюли с царственным величием заявила, что в любом случае собиралась сегодня лечь спать пораньше.
Билли взял со стола канделябр и пошел впереди, освещая ей путь. Подбирая
спавший с плеч плед, медленно встала Жюли. Селестина смотрела на неё и
вдруг, неожиданно для себя самой, остро захотела позвать подругу к себе в
комнату, доверительно пошептаться, как это было в детстве...
– Жюли...
– Да?
– она обернулась с непонимающим выражением лица, словно её окликнул кто-то незнакомый на улице.
– А, Тина...
И после неуловимой паузы Жюли застрекотала в своем обычном темпе:
– Это просто ужасно, эти невозможные заносы, и холод!
– я даже не
представляю, как буду спать в таком жутком холоде. Кстати, это глупо ложиться в такую рань, но, похоже, в таких условиях это самое умное, что можно сделать. Спокойной ночи. Тебе нравится Билли?
Селестина вздрогнула, внезапный скачок темы застал её врасплох.
Билли... Почему Жюли вздумалось спросить её о нем? Или это её своеобразное
чувство юмора, и нужно покатиться со смеху...
И вдруг Селестина поняла, что Жюли не ждет от неё никакого ответа и
вряд ли помнит свой вопрос. Лицо Жюли стало чужим и напряженным, она словно украдкой бросила быстрый взгляд поверх плеча Селестины, потом коротко
простилась и ушла наверх.
Селестина обернулась - за её спиной уже никого не было. Она вздохнула и тоже пошла к себе.
И все-таки: кому предназначался этот взгляд? Конечно, не шоферу, который незаметно исчез сразу после ужина в комнате для прислуги. Это мог быть
только один человек - а ведь Жюли утверждала, что не знает его! человек без лица, назвавшийся Гаролдом Стэном.
* * *
Ветер взвыл особенно громко и пронзительно, и Селестина проснулась. Ей
снилась зима, метель, ледяной холод - пробуждение ничего не изменило. Было абсолютно темно, и, даже поднеся часы к самым глазам, Селестина не смогла определить, который час.
Одеяло было слишком тонким, её всю трясло. Селестина попыталась получше завернуться в него - это не помогло, и она вспомнила, что внизу, в гостиной, должен гореть камин. Секунду поколебавшись, она рывком встала, быстро набросила пеньюар и поверх него - плед, нащупав их в кромешной темноте. Вчера она забыла попросить у хозяйки свечу, и теперь двигалась вслепую,
вытянув вперед неуверенную руку.
Уже на лестнице впереди забрезжил неясный свет. Селестина не успела
удивиться этому обстоятельству, она только обрадовалась ему и увереннее
заспешила вниз по ступенькам, к спасительному камину. Она была примерно на
середине пути, когда услышала внизу приглушенные голоса.
Селестина остановилась. Конечно, у неё не было к этому оснований
почему бы не спуститься и не поболтать с хозяйкой или с кем-нибудь из постояльцев? Может быть, это Жюли... да, Жюли - Селестина отчетливо выделила
ее голос. И все же она осталась на месте.
Было что-то нехорошее в этих ночных голосах. Они звучали тихо, иногда
чуть слышно - Селестина не могла разобрать слов - но общие интонации были раздраженными, враждебными, а временами - да, это слово подходило лучше всего - беспощадными. Именно так прозвучали шуршащие слова мужчины, и
Жюли ответила иа них чуть громче, вырвавшись из общего звукового фона, капризно и в то же время испуганно.
С кем она говорила? Селестина неслышно спустилась на несколько ступенек и остановилась как раз перед границей кромешной тьмы и рассеянного света, шедшего от стоявшего на столе канделябра. Мужчина в меховой шапке повернулся к свету - но Селестина заранее знала, что увидит несуществующее
лицо Гаролда Стэна.
Жюли, кутаясь в плед, сидела у самого камина. Она вновь заговорила, и
теперь до Селестины долетали отдельные слова и обрывки фраз.
Чертежи... деньги... ракеты... ведомство... Что-то до улыбки знакомое,
навевающее теплые детские воспоминания о шпионских романах. Роман, кино,
театральная постановка... Таких вещей не бывает и не может быть всерьез, в
настоящей жизни. Только беспощадные нотки в тихом голосе Стэна были настоящими, и потому звучали чуждо, нелепо.