Под песками

Жанпейсов Марат

Троица поднимается и оказывается внутри черных скал, где время и пустыня ничего не пощадили. Даже металл здесь давно рассыпался, и только камни продолжают смотреть сны о славном или не очень прошлом, пока единственные за множество лет гости поднимаются всё выше и выше, пока не оказываются в неком подобии тронного зала без крыши. Здесь на удивление мало песка и нет обломков крыши, словно кто-то успел прибраться, а рядом с приподнятой площадкой в другом конце начинает кружиться песок, в котором можно смутно различить женскую фигуру.

— Ты меня обманул! — олицетворение

пустыни кричит, а черные пески в округе приходят в движение, словно шторм начинается на море.

— Напротив, я выполнил требования. Я отдал все их жизни. Нет моей вины в том, что ты не смогла их взять. Я бы не выполнил квест Ифрата, если бы условия сделки были нарушены, Камира.

— Ты всегда был таким, — кажется, что собеседница взяла злость под контроль. — Видел малейшие возможности, трещины в обороне и бил по ним со всей силой, чтобы победить даже превосходящего по силе врага. Когда мы были заодно, мне это даже нравилось.

— Мы по-прежнему можем быть заодно. Тебе больше не нужно быть игрушкой в руках бога игр.

— Чтобы стать игрушкой уже в твоих? Я знаю, какой выход из ситуации ты придумал. Просто найти каждого из нас и убить, — фигура в облаке из черного песка пожимает плечами. — Кто-то из нас встретит это с радостью, но я добровольно пошла за Ифратом за возможность выбраться с Арреля.

— И что получила в итоге? — Ирай разводит руками. — Он просто переместил тебя из одной тюремной камеры в другую. Теперь он имеет полную власть над тобой, и только смерть может освободить тебя.

— Почему ты так в этом уверен, Злослов? — Камира начинает приближаться. — Ты просто идешь по самому легкому пути. Зачем спасать тех, кто доверял тебе, если можно просто убить их всех?

— Потому что я не нашел никакого другого способа. А ты знаешь иной выход?

— Знаю. Просто оставь меня и убирайся отсюда. Это не та жизнь, которую я хотела, но она лучше постоянного выживания на Арреле. Из всех нас только ты смог почувствовать вкус нормальной жизни, так иди и наслаждайся ею за всех нас. Не решай за всех, что будет лучше.

— А что скажешь ты, Хамад? — спрашивает Гнисир и достает из-за пояса черный кинжал, исторгающий из себя черный дым, принимающий форму букв. Символы из дыма складываются в слова, а те строят предложения.

Камира кажется потрясенной встречей с любимым человеком, который тоже говорит о том, что им нужно упокоиться окончательно. Дым рассеивается, а потом собирается в другие слова, суть которых можно выразить очень просто: «Мы уже умерли».

Да, ни Хамада, ни Камиру невозможно спасти просто потому, что они уже мертвы. Сила Ифрата просто изъяла то, что осталось от душ и смешало с другими предметами или явлениями. Хамад стал магическим оружием, а Камира — воплощением Черной пустыни.

Камира молчит, о чем-то раздумывая. Ирай уверен, что она прекрасно понимает свое положение, но её натура боится вечной темноты и спокойствия. Она не увидела всех мест, о которых мечтала. Не прочитала всех книг, которые хотела. И не написала свои, о чем втайне желала. Но оставаясь здесь, она никак не исполнит желаемое. И после окончательной смерти итог никак не изменится. Независимо от выбора, она останется в проигрыше.

«Так что прекрати пускай сопли и грохни Гнисира Айтена. Ведь для этого я привел его сюда», — внезапно предложения из дыма резко меняются, словно говорить начинает другой человек. А рукоять резко раскаляется, из-за чего Ирай бросает кинжал на пол и отступает на один шаг.

Никто из присутствующих не понимает, что происходит, когда количество дыма становится больше, а в нем больше нет кинжала, теперь это снова черная булава с острыми гранями, а латная перчатка держится за навершие оружия.

Ирай сразу узнает, кто неожиданно пришел, а Амелла кладет руку на плечо, так как открывается портал, из которого выходит кто-то еще. Это старик, который опирается на посох, украшенный орнаментом и драгоценными камнями, а на навершии словно распускается цветок из битого стекла.

— У Двуединства есть к тебе предложение, Камира, — произносит старик в богатом одеянии. — Помоги нам сотворить Поветрие, и мы освободим тебя от любых оков. Ты освободишься от власти бывшего командира, Ифрата и даже нам не нужны от тебя клятвы верности, просто соблюдение условий сделки.

«Вот и культ Поветрия явился», — размышляет Ирай, смотря на появившееся сообщение перед собой.

Перед вами носитель легенды «Еретик Вечного Королевства».

— Кто ты такой? — спрашивает Камира.

— Салим Гаш-Арат, бывший визирь Аль-Мишота, страны на юге отсюда. А мой товарищ из Друксау, — старик настолько в себе уверен, что представляется перед врагами.

— Ускорение разума, — бормочет Ирай, и мир вокруг словно встает на паузу.

«Значит, Хамад уже давно подчинен культу, и они специально привели меня в это место. Это возможно только в том случае, если знать, что мне нужно, и где находится Камира. Об этом досконально знать мог только Ифрат, но он не стал бы помогать культу Поветрия, следовательно, ответ был получен другим способом. Остается действие какого-то навыка или артефакта. Возможно, Салим Гаш-Арат получил от Ифрата особый навык в тот раз, когда и мне предлагалось нечто похожее», — Ирай переводит взгляд на фигуру в красивых алых доспехах, из которых вырывается черный дым.

«Король Друксау смог выжить после удара Кинуранава, но потерял тело и стал чем-то иным. На самом деле он никогда не терял связь с собственным оружием, несмотря на то, что мы забрали его. Возможно, то же относится и к маске, которую я оставил в башне магии. Думаю, нам не удастся сегодня договориться. Но кто настолько сильный помог королю Друксау обмануть смерть?», — мозг работает на огромной скорости, пытаясь подобрать в памяти что-то похожее.

«Черный дым, потусторонняя связь, сцепка с предметами. Ритуал? Кража. Вселение. Нет, это голод», — Гнисир вспоминает, когда уже видел нечто похожее и даже сражался с таким демоном из Домена Хаоса.