Под покровом тайны
Шрифт:
– Может, он в очереди стоит?- подумалось мне. Но парень, сверкнув золотым зубом, показал, что туалет свободен.
Я прошла мимо него и тщательно закрыла туалетную дверь. Уложив, специально взятую с собой газету на стульчак, я села него и в этот момент дверь туалета открылась, и в нее ввалился тюремщик.
Глядя на меня сумасшедшими глазами, он выхватил финку и приставил к шее.
Другой рукой он лихорадочно расстегивал ширинку и вытащил оттуда страшный фиолетово-красный бугристый член.
– Соси сука!- шепнул он мне,- а то зарежу. И поднес
– Рот открывай, тварь!- скомандовал он и нажал на финку, я почувствовала, как по шее потекла горячая жидкость.
От вонючего члена у меня перекрыло дыхание. Зашумело в голове и зазвенело в ушах. И тут, снова, как позавчера, на меня "накатило". Тюремщик застыл неподвижной статуей. Я немного подалась назад и отвела финку от шеи. Потом крепко схватила, торчавший перед моим носом, член и с силой провернула. Вокруг все по-прежнему застыло в неподвижности. Даже выражение лица у парня оставалось прежним.
Я поднялась и быстро выскочила из туалета. Перед входом по-прежнему никого не было. Облегченно вздохнув, побежала по коридору.
– Надо уйти, подальше!
– стучала одна мысль в голове. Пройдя вагон, я вышла в тамбур. В нем никого не было. Я прислонилась к стенке, и тут все опять пришло к жизни. Застучали колеса по стыкам рельсов, послышался шум ветра. А я опять боролась с резкой слабостью и прилагала все силы, чтобы не упасть.
Тут открылась дверь и в тамбур выскочила взволнованная проводница, она молнией проскочила мимо меня в следующий вагон.
Я, немного придя в себя, зашла обратно и увидела, что весь проход занят выскочившими в него пассажирами, которые оживленно переговариваются между собой.
– Что случилось,- спросила я у пожилой женщины стоявшей прямо передо мной.
– Ох, девочка не знаю, - вздохнула та,- буквально минуту назад в туалет женщина пошла, а там мужик без сознания лежит. И ножик рядом валяется.
Тут она перешла на шепот:
– Муди ему вроде бы отрезали, проводница за мильтоном побежала.
– А чего народ в коридоре столпился?- продолжила я свои расспросы.
– Эта баба начала кричать диким голосом в тамбуре так, что мертвого можно разбудить, вот все и повскакали с мест,- сказала женщина и тут же спросила:
– А ты что не из этого вагона?
– Из этого,- подтвердила я, только я в туалет ходила, а потом в тамбур вышла подышать, там прохладно. Очень уж жарко в вагоне.
В это время сзади меня появилась проводница в сопровождении высокого милиционера. Тот громко произнес:
– Граждане, прошу вас разойтись по местам и не мешать работе проводника. Через полминуты в проходе никого не было. Милиционер с проводницей проследовали дальше, и я спокойно за ними прошла в свое купе.
Там уже никто не ужинал, все оживленно обсуждали происшествие, и что могло случиться с мужчиной, если у него как осторожно выразилась старушка, перед этим искоса глянув на меня.
– В паху все расперло и почернело!
Я уселась рядом с толстым дядькой, который
– На допрос повел бедную,- посочувствовала старушка и по моим глазам увидев, что мне ничего не понятно, пояснила:
– Эта женщина первая увидела, что парень в туалете лежит. Ох, она и кричала! Я думала у меня сердце выскочит. Видали, носилки принесли, на следующей станции отправят в больницу болезного,- громко объявила старушка,- и чего это с ним такое приключилось?
– задала она вопрос в никуда.
Толстый дядька в ответ сказал:
– А не наше это дело, пусть им те, кому положено занимаются. А я лучше чай допью.
Он раскрыл тряпичный сверток, ножом нарезал несколько ломтей сала, положил один горбушку черного хлеба и протянул мне.
– Держи девушка, растущему организму хорошо питаться нужно,- сообщил он.
Я поблагодарила и впилась зубами в ароматное сало. Уже с первым проглоченным куском, мне стало гораздо лучше. По крайней мере, черная пелена с глаз ушла.
В это время бабушка повела носом и с подозрением спросила:
– Что-то паленым запахло, не горит ли случаем чего?
Мой нос, уставший от обилия запахов, после этих слов обнаружил, что паленым действительно пахнет.
И только тут я поняла, что этот запах идет с моей стороны. Оглядевшись, заметила, что на манжетах платья есть небольшие подпалины. В это время женщина, сидевшая рядом с бабулей добродушно засмеялась и спросила:
– Девочка, а ты знаешь, что у тебя брови обгоревшие? Ты, наверно, проводнице титан помогала разжигать?
– Я провела пальцем по брови, и с нее осыпалось облачко пепла.
– Наверно я так быстро двигалась, что у меня брови обгорели!- пришла разгадка, и меня затрясло от переживаний. Я не могла сказать ни слова и в ответ на вопрос только кивнула головой.
Этого хватило, чтобы тема разговора перешла с происшествия в туалете на различные случаи с розжигом печек.
Меня покритиковали за неловкость и продолжили беседу. Она прервалась, когда остановке все кинулись к окну посмотреть, как из тамбура на перрон сгружают носилки с больным. Вновь разговор перешел на предположения, что случилось с пассажиром.
Закончил эту тему дядька сказавший:
– Что тут голову ломать, все уже знают, что он бывший зэка, наверно, в чем-то провинился, вот его приятели и изуродовали. В последнем купе все спали, никто в тамбур не смотрел. Так, что ничего странного, что никто ничего не видел. Ого!
– воскликнул он, посмотрев на меня, - ты уже бутерброд умяла, ну-ка бери еще, вот твой чай стоит, мы на тебя заказали, попей, а то потом захочешь, а его и не будет.