Под покровом тьмы
Шрифт:
– В каком смысле символическими? – спросил Айзек.
– Жертва символизирует твою прежнюю личность, – сказала Энди.
– Понимаю, – кивнул Айзек. – Как те двое мужчин походили на Тома. И как три женщины походили на Бет Уитли.
– За исключением того, что Бет оказалась там не по своей воле.
Айзек задумчиво погладил подбородок:
– Не по своей воле… может быть. Ты допускаешь, будто все, что она рассказала тебе по горячим следам, – правда…
Энди сказала:
– Бет была настолько измучена, что, по-моему, ей вряд ли хватило бы хладнокровия так последовательно врать.
Айзек
– Она еще здесь, в управлении, да?
– Они с Гасом в западном конференц-зале. Оба рады сотрудничать, но пока хотели бы, чтобы я разрешила им идти домой.
– Как думаешь, миссис Уитли согласится поговорить с Викторией? – спросил Айзек.
Энди собиралась ответить, но Сантос опередила ее:
– Не считаю нужным. В этой ситуации я доверяю мнению Энди.
Энди надулась от гордости:
– Правда?
– Ага, правда. Ты действительно хорошо поработала.
– Ну, я… – Она проглотила шаблонное «да-ладно-вам», вспомнив замечание Виктории о редкости комплиментов в ФБР, и просто сказала: – Спасибо.
Виктория взглянула на Айзека:
– Я совершенно вымоталась. Если я понадоблюсь вам в течение следующих двух часов, то я сплю в лазарете в подвальном этаже. Если понадоблюсь кому-то еще, то я уехала в Милуоки.
– По-моему, вы заслужили сон.
Она пожала руку Энди:
– Не то чтобы я сидела и молилась о появлении новых серийных убийц, но надеюсь, нам еще доведется поработать вместе.
– Я тоже.
Виктория направилась к лифту. Энди и Айзек переглянулись. Он ничего не сказал. Возможно, потому, что его слова могли показаться бледными по сравнению с отзывом Виктории Сантос. Но Энди чувствовала, как Айзек гордится ею.
Она сказала:
– Давай-ка посмотрим на Уитли, а?
Они молча прошли по коридору к западному конференц-залу и остановились перед дверью. Жалюзи на прямоугольном окне в двери были приоткрыты, позволяя заглянуть внутрь. Гас и его жена сидели бок о бок, спиной к двери. Он обнимал ее одной рукой. Ее голова лежала у него на плече.
Энди улыбнулась. Айзек сказал:
– Ты действительно веришь ей, не так ли?
– А ты все еще колеблешься?
– Меня беспокоит только одно. Объяснение того, как ее отпечатки пальцев оказались на телефоне-автомате в Орегоне. Видимо, когда Бет держали пленницей в Якиме, Блечман заставил ее взять в руки трубку, а потом привинтил эту трубку на телефон-автомат в Орегоне, чтобы казалось, будто она там побывала.
– По-моему, логично. В конце концов, отпечатки Бет нашли только на трубке. На кнопках, при помощи которых набирали «У Мэри был барашек» при звонке на телефон Морган, ничего не было. Подброшенная улика вроде этой должна была показать, что она вошла в секту, сделав для нее невозможным возвращение к прежней жизни.
– Значит, ты удовлетворена?
– Если ты спрашиваешь, считаю ли я ее невиновной, то ответ – да.
– Совершенно невиновной? – настаивал Айзек. – По-твоему, все, что она рассказала тебе, было правдой?
– Вряд ли я знаю ее настолько хорошо, чтобы определить, все ли, что она мне рассказала, правда. Зато он знает. – Энди кивком указала на Гаса.
Они смотрели сквозь стекло, как Гас и Бет обнялись. Объятия казались искренними, ничуть не наигранными. Уитли были одни и не подозревали, что Айзек и Энди наблюдают за ними.
– Ладно, – сказал Андервуд. Казалось, он принимает какое-то решение. – Скажи Уитли, что они могут идти домой.
– Хорошее чутье, босс. – Энди шагнула к двери.
– Эй, – остановил ее Айзек.
Она оглянулась. Он выглядел смущенным, словно хотел что-то добавить.
– Возьми выходной и отдохни.
– Спасибо. – Энди протянула руку к ручке двери.
– Эй, – сказал Айзек снова.
Энди остановилась, встретившись с ним взглядом. Он пару раз моргнул, а потом спросил:
– Хочешь, поужинаем вместе?
Выражение его лица смутило ее: какая-то нервозность, из-за которой казалось, будто Айзек вкладывает в приглашение нечто большее, чем просто предложение ужина с приятелем после работы.
– Сегодня?
– Я думал, может быть… в субботу вечером.
Энди криво улыбнулась:
– Я знаю великолепное местечко, где готовят потрясающие камассиевые лепешки.
– Какие лепешки?
– Не важно. Выбери место. Только заказывай на двоих. Кира и Уиллоу остаются дома.
– Значит, на двоих, – улыбнулся Айзек.
Энди подмигнула ему, потом повернулась и вошла в конференц-зал.
Осень
– «Уитли и партнеры», – произнесла секретарь, подняв телефонную трубку.
Гас проходил мимо ее стола в главной приемной чуть не вприпрыжку. За прошедшие восемь месяцев он, наверное, тысячу раз слышал, как секретарша отвечает на звонки, и это по-прежнему доставляло удовольствие.
Его собственная фирма.
Восемнадцать юристов – это, конечно, не «Престон и Кулидж». И хорошо. Фирма достаточно велика, чтобы работать не менее качественно, и достаточно мала, чтобы они могли управлять своей жизнью и действительно видеть что-то за пределами рабочего графика. Большинство пришли с Гасом из «П и К». Остальные были старыми друзьями Гаса, талантливыми юристами, которых никогда бы не взяли на работу в его прежнюю фирму, – например, Джек Шоуд, крупный специалист по банкротствам, который в выходные играл на гитаре в одной из самых забойных местных групп. Может, он и не подходил под стандарт «П и К», но кто мог бы знать о долгах больше, чем парень, окруженный фанатами рок-н-ролла?
– Замечательная сережка, Джек.
– Замечательные закрылки, шеф.
Это был традиционный обмен любезностями, когда они встречались в коридоре по дороге к кофеварке. Для Гаса было удовольствием просто на время отделаться от телефона и выпить чашечку.
Разумеется, улыбался он не все время. Конец «Убийств-отголосков» долго обсуждался прессой Сиэтла. На телевидении побывали все – от Айзека Андервуда до школьного учителя Стивена Блечмана. Сначала в прессе царило затишье – пока не подсчитали потери. Пострадало столько невинных людей – от самих жертв убийцы до семей введенных в заблуждение сектантов. Обвинитель был полон решимости покончить с сектой, предъявив Карле обвинение в убийстве первой степени. Последние восемь месяцев она провела в тюрьме, ожидая суда.