Под покровом тьмы
Шрифт:
Гасу хотелось наброситься на Алмена, однако, подумав, он заговорил, тщательно подбирая слова:
– Вам не кажется странным, что «Экшн ньюс» как-то пронюхали об этом обвинении? Ведь прошло уже столько времени.
– Странным? Я не улавливаю вашей мысли.
– Когда пять лет назад началась эта история, я честно рассказал о случившемся. Все было неправдой, и тем не менее по какой-то причине Бет обвинила меня в жестоком обращении. Я предложил это вниманию комитета на случай, если об этом станет известно.
– Вы
– Она забрала заявление на следующий день после того, как подала его. Потому что это была ложь! Мы забыли об этом и никогда больше не вспоминали. Очень мало людей знало, что обвинение вообще было предъявлено. В сущности, этих людей можно сосчитать по пальцам одной руки. Пожалуй, хватило бы и одного пальца. – Гас смотрел прямо на Марту.
Она ответила пристальным взглядом.
– Ты ведешь себя неприлично, Гас.
– Да?
Алмен вмешался:
– Ну-ну, давайте не переходить на личности. Мы говорим только, что искренне сожалеем о вашей личной ситуации. Однако юридическая фирма не может прекратить работать из-за этого.
– Она не прекратила. Я отсутствовал три дня.
– И несомненно, будете отсутствовать и дольше.
– Наверняка.
– Хорошо. Я надеялся, что вы будете благоразумны в этом вопросе.
– В каком вопросе?
– В вопросе о назначении временного управляющего партнера, который займет должность на время вашего отсутствия.
Гас почуял политический переворот и свою кровь на ковре. Он знал, что по договору о партнерстве необходимо четыре голоса, чтобы сместить его. А для блокирования решения ему нужен свой собственный голос и еще один. Гас посмотрел на Марту. Она отвела глаза. После фиаско с «половинкой» вчера утром было ясно, что ее голоса Уитли не получит.
Алмен сказал:
– Предлагаю кандидатуру Марты Голдстейн на должность временного управляющего партнера.
Гас всмотрелся пристальнее. Да, черт возьми, он не получит ее голоса.
– Согласен, – сказал кто-то.
– Все «за»? – спросил Алмен.
Единогласно. Гас молча кипел. Алмен сказал:
– Постарайтесь быть объективным, Гас. Конечно, вы понимаете, насколько разумно поставить у руля женщину, когда о действующем управляющем партнере болтают в прессе в связи с обвинениями в нанесении побоев жене.
Гас медленно и спокойно встал.
– Фирма может ставить у руля, кого пожелает. – Он обвел пристальным взглядом всех, сидящих у стола, потом наконец посмотрел на Марту. – И в данном случае вы заслуживаете того, что получаете.
Повернулся и вышел, хлопнув дверью.
16
Энди позволила себе немножко подзаправиться, хотя пришлось и пойти на компромисс. Обычно кофе не влиял на состояние желудка, однако поиски серийного убийцы, начавшиеся сразу за ее собственной «смертью» у алтаря, явно подействовало на организм.
Телефон зазвонил, когда Энди усаживалась за рабочий стол. Вздрогнув, она пролила на бумаги горячий кофе из полной чашки. Энди как раз собиралась связаться с Гасом, и у нее мелькнула весьма странная мысль, что он опередил ее. «Какие-то мы сегодня нервные, а?»
Телефон все дребезжал. Яростно промокая горячий кофе жутко маленькой салфеткой, Энди схватила другой рукой трубку.
– Хеннинг слушает.
– Это агент Хеннинг из ФБР?
Женский голос. Энди подняла промокшую от кофе докладную записку за уголок и швырнула в мусорную корзину, как дохлое животное.
– Да, это я.
– Вы меня не знаете, однако я хочу поговорить с вами об исчезновении Бет Уитли.
Энди сразу насторожилась:
– Слушаю.
– Не знаю, насколько это пригодится в вашем расследовании, но для меня важно предать кое-что гласности.
– Что именно?
На линии затрещало – видимо, собеседница вздохнула.
– Давайте не будем об этом по телефону. Если я должна кому-то довериться, то предпочитаю сделать это при личной встрече.
– Прекрасно. Можем поговорить у меня в кабинете. Или где-нибудь встретиться.
– Как насчет Берегового парка? Скажем, около половины первого?
– Договорились. – Энди сделала пометку в промокшем от кофе ежедневнике. – Знаете, судя по вашему тону, вы звоните анонимно, поэтому я не стала спрашивать имени. Но раз уж мы встречаемся лицом к лицу, вы не хотите назваться?
– Только если вы никому не расскажете о нашем разговоре.
– Почему это вас так беспокоит?
– Поймете, когда мы встретимся.
– Хорошо. Я сделаю все, чтобы учесть ваши пожелания.
– Что это означает?
– Это означает, что, если дело пойдет нормально, я не открою ваше имя, пока мне этого не прикажет суд.
– Хорошо.
– Так как вас зовут?
Молчание. Потом:
– Скажу, когда встретимся. Зачем вам знать заранее? Вряд ли будет хорошо, если вы придете на встречу с предвзятым мнением.
«Очень странно».
– Договорились. Как мне узнать вас?
– Просто ждите у входа на причал 57. Я знаю, как вы выглядите.
Это было сказано таким тоном, что Энди стало не по себе.
– Договорились. Увидимся в полпервого.
– Пока.
Энди нажала пальцем на рычаг и тут же набрала номер Айзека Андервуда. Автоответчик.
– Айзек, это Хеннинг. Появился источник по делу Уитли, который желает встретиться в обеденный перерыв. Один на один. Мне нужно, чтобы кто-нибудь понаблюдал за нами.