Под покровом тьмы
Шрифт:
Резиновое мусорное ведро было вытащено из-под раковины и оставлено возле посудомоечной машины – не на обычном месте. Оно стояло прямо и было набито до отказа, почти переполнено. Из-под крышки торчало что-то, напоминавшее закрученный хвост. Гас подошел и заглянул внутрь.
Это был Гарфилд. Одна из больших мягких игрушек Морган оказалась на помойке.
Гас вытащил его. Там были еще Тигра вместе с пушистым львенком из коллекции к «Королю-Льву», две мягкие кошки и керамический кот Сильвестр. Они не были порваны, испачканы или сильно потерты.
Гас поспешил в комнату Морган. Дверь была открыта, свет включен.
– Морган? – настойчиво позвал отец.
Ее голова вынырнула из-под одеяла.
– Я не могу уснуть.
– Что случилось?
– Ничего.
– Это имеет какое-то отношение к тому, что я нашел в помойном ведре?
– Ты же не вытащил их, правда?
– Вытащил.
– Папа, нет! Положи их обратно.
– Почему ты их выбросила?
– Потому.
Гас вспомнил их разговор в машине насчет кошки.
– Морган, у мамы аллергия на настоящих кошек. Не на мягкие игрушки.
– Знаю. Но если я сохраню этих искусственных кошек, то могу забыть.
У Гаса увлажнились глаза. Он подошел к дочери и присел на край кровати.
– Родная моя, ты никогда не забудешь маму.
– Я не хочу ничего забывать о ней. Даже мелочи. Никогда. Например, что у нее была аллергия на кошек.
– Не беспокойся об этом, ладно? Я сделаю все возможное, чтобы мама вернулась домой. И тогда тебе никогда, никогда не придется беспокоиться о том, что ты что-то забудешь.
Мгновение она молчала, потом бросила на отца лукавый взгляд:
– А ты что-то забыл о маме?
Гас не был уверен, как отвечать. И решил сказать правду:
– Забавно, но с тех пор как мама исчезла, я на самом деле помню о ней больше. И это, по-моему, хорошо. А забытое можно восстановить.
– Если по-настоящему напрячь мозги?
– Да нет, даже не мозги, родная.
– А какой орган?
Он крепко обнял дочь:
– Тот, которым я очень долго не пользовался.
После завтрака Фелисия повезла Энди в город на старом «универсале». На заднем сиденье расположились женщина, находившаяся на одном уровне с Фелисией, и девятнадцатилетняя девушка, проходившая второй месяц обучения. Том и его молодой рекрут поехали отдельно на внедорожнике. Было утро понедельника, когда сектанты закупали бакалею и прочее, что не могло быть произведено на ферме. Это считалось тяжелой работой, предназначенной для новобранцев – разумеется, под строгим контролем наставников.
Они остановились возле большого оптового магазина, торгующего по сниженным ценам всем: от радиальных шин до рулетов с корицей. Энди бывала в подобном месте в Сиэтле: голые цементные полы и шестифутовые – до потолка – штабеля бумажных полотенец. Она чувствовала себя лилипутом.
Сектанты разбились на пары – новобранец с наставником. У каждой пары был список вещей, которые следовало отыскать в различных углах магазина. Покупать надо было только то, что в списке. Соль, муку и нерафинированный
Энди толкала тележку для покупок, а Фелисия брала товары с полок. Говорили они очень мало. Энди все время думала о понятии «отголоски». Ее «парная теория» на некоторое время оказалась отброшенной, но «отголоски» к ней подходили. Двое мужчин и три женщины были убиты вполне в духе этой теории.
Энди не находила себе места, открытие требовало мозгового штурма. Айзек дал ей время до среды, но Энди не знала, когда сможет снова выбраться с фермы. Следовало воспользоваться случаем.
– Фелисия? Мне надо сходить в уборную, ладно?
– Ладно. Я буду здесь.
Туалеты находились на задах магазина, возле мясного отдела. Надо было лишь преодолеть вращающиеся двери и пройти по длинному коридору. Энди надеялась, что рядом будет телефон-автомат. Был. Она быстро набрала личный номер Айзека.
– Айзек, это Энди.
– Ты в порядке?
– В полном. У меня мало времени. – Фелисия могла появиться в дверях в любой момент. За две минуты Энди подвела итог выходных, сосредоточившись в основном на «отголосках».
Айзек сказал:
– Разумеется, даже такая философия порождает убийства, это не означает, что Блечман и есть наш преступник.
– А почему?
– Это может быть кто-то из его сумасшедших последователей. Это даже мог быть какой-нибудь псих, где-то прочитавший или услышавший об этом учении и просто следующий идее отголосков. В конце концов, семинары Блечмана открыты для публики. Кто знает, какие безумные идеи люди вбивают себе в головы?
– Это я и хочу выяснить. – Энди послышались шаги, и она нервно оглянулась на коридор.
– Слушай, ты хорошо поработала. Но ради твоей же безопасности, по-моему, нам пора вытащить тебя и просто зайти на ферму.
– Однако я еще не увидела никаких признаков Бет Уитли. Не могу даже сказать, здесь ли она.
– И может быть, ее здесь и нет…
– Зато если она здесь, то может погибнуть в тот миг, когда ФБР начнет стучаться в дверь.
– Мы могли бы продумать и более агрессивный захват. Захватить их врасплох.
– Ужасная идея, и ты сам это знаешь. Помнишь Уэйко?
– Ты побывала там. По-твоему, есть у них потенциал для массового самоубийства?
– Не знаю. И все же вспомни, что ты только что сказал. Что, если убийца – это человек, когда-то побывавший в секте и ушедший отсюда? ФБР понадобится сотрудничество сектантов для опознания людей, приходивших на их встречи. Вторжение в их владения вряд ли внушит им любовь к ФБР и расположит к сотрудничеству.
Айзек молчал. Энди вновь посмотрела на двери в конце коридора. Через окошко в форме ромба она видела, что Фелисия идет по проходу. Они говорили слишком долго.
– Просто дай мне еще сорок восемь часов. И дай их сейчас, пока меня не застали у телефона.