Под покровом тьмы
Шрифт:
– А где же твое оборудование?
– Мое – что?
– Оборудование для допроса.
Блечман хмыкнул:
– Ты думала, я подключу тебя к какой-то механической штуковине?
– Ага. Я не знаю, как по-другому допрашивать на детекторе лжи.
– Я знаю. – Что-то в его ответе напугало Энди. Блечман повернулся и подошел к одному из двух стульев. – Сядь, Кира, и смотри на меня.
Энди медленно двинулась вперед. Только сев, она заметила, что ее стул на несколько дюймов выше, чем у
– Не отворачивайся, – сказал он.
Энди встретила его взгляд – пронизывающий, словно он заглядывал прямо в душу.
Блечман протянул к ней руки:
– Сожми мои запястья.
Энди подчинилась, и их руки соединились. Каждый чувствовал пульс другого – правая рука на левом запястье, левая рука на правом. Однако Энди лучше ощущала свой колотящийся пульс, чем его.
– А теперь просто расслабься, – сказал Блечман.
Энди глубоко вздохнула. То, что она дрожит, – это нормально. Кира дрожала бы.
– Я пугаю тебя, Кира?
– Да.
– Почему?
– Не знаю.
– Ты боишься моих вопросов?
– Нет.
Он крепче сжал ее запястья.
– Ты лжешь.
– Я просто… нервничаю.
– Сколько тебе лет, Кира?
– Двадцать семь.
– Где ты родилась?
– В Сиэтле.
– Расскажи о своих родителях.
– Что ты хочешь знать?
– Все.
Энди сосредоточилась. Очень важно было точно изложить свою «легенду». Если Блечман примется ее проверять, она хотела быть уверена, что все совпадет.
– Мать больше тридцати лет преподавала в средней школе. Сейчас на пенсии. Папа почти всю жизнь проработал на «Боинге», пока не умер шесть лет назад.
– Какие у тебя отношения с матерью?
– Нормальные.
– У тебя есть своя квартира?
– Нет.
– Ты считаешь нормальным для двадцатисемилетней женщины жить с матерью?
– Наверное, да. Хотя иногда это немного стесняет.
Он даже не улыбнулся.
– Где живет твоя мать?
– В Такоме.
Он задал несколько вопросов о жизни и привычках матери. Все это можно было проверить. ФБР привлекло на роль матери Киры вышедшего в отставку агента.
– Ты ее любишь?
– Да. Конечно.
– Ты любила отца?
– Да.
– Ты когда-нибудь любила кого-то еще, кроме ближайших родственников?
Это уже было за рамками «легенды» ФБР. Энди подумала о бывшем женихе.
– Я бы сказала, нет.
Блечман ухмыльнулся:
– Я бы сказал, да.
Энди вздрогнула. Блечман крепче сжал ее запястье.
– Ты недавно покончила с какими-то отношениями, не так ли?
– Я никогда не была замужем, если ты это имеешь в виду.
– Разорванная помолвка?
Она поежилась, удивляясь, как он вычислил это. Блечман сказал:
– Ты не хочешь говорить об этом, да?
– Здесь особенно и говорить не о чем.
– Тогда давай вернемся назад, где тебе спокойнее. Есть у тебя братья или сестры?
Энди на мгновение заколебалась. Снова реальный мир сжимался вокруг нее. Если быть честной, она не знала. Она дала ответ ФБР.
– Нет.
– Ты уверена?
– Разумеется, уверена. Будь у меня братья или сестры, я бы знала.
– Ты приемыш, Кира?
Эта проницательность поразила ее. Он продолжал:
– Ты когда-нибудь думала о своих настоящих родителях?
– Не знаю, о чем ты.
Его взгляд напрягся.
– Зеленые глаза – прекрасная ширма.
– Это не ширма. Они мои.
– Откуда у индеанки зеленые глаза?
– Что?
– Ты ведь отчасти индеанка, не так ли? Я вижу.
Не все видели, даже коренные американцы. Но если Блечман догадался, не было смысла отрицать.
– Да, отчасти.
– Какой частью? Телом или духом?
– Не знаю, как ответить на это.
– Из какого племени твои предки?
– Не знаю.
– Значит, ты действительно приемыш, да?
Энди внезапно пожалела о своем «не знаю». Ей следовало бы просто назвать чероки или какое-нибудь другое племя, где плохо вели учетные записи, чтобы Блечман никогда бы не смог проверить. Незнание племени было отличительным знаком приемыша.
– Да, я приемыш.
Он, казалось, слабо улыбнулся, уверенный, что нечто проясняется.
– Если бы мне надо было угадать, я бы сказал, что ты – якама.
– Почему?
– Слово «якама» означает «беглец». Ты – беглец?
– Нет.
– Ты от чего-то бежишь, Кира. Скажи мне, от чего именно.
– Я правда не знаю, что ты имеешь в виду.
– Ты бежишь от чего-то, скрытого в прошлом? Или ты бежишь от того, что не знаешь своего прошлого?
– Прошлое – это только прошлое.
– Нет, Кира. Пока ты не вышла за пределы человеческого уровня, прошлое определяет тебя. Оно – это ты.
Блечман опять заглянул ей глубоко в глаза.
– Так кто ты, Кира?
– Что… что ты имеешь в виду?
– Ты не та, кем себя называешь. Скажи мне, кто ты. Кто ты на самом деле.
Страх Энди взмыл на новый уровень. Либо он знает, что она не та, за кого себя выдает, либо вот-вот поймет это. Она вырвалась из его хватки и вскочила со стула, готовая спасаться бегством.
– Стой! – крикнул он.
Энди обернулась, готовая защищаться.
– Все в порядке, – сказал Блечман.
Инстинкт требовал бежать, но Энди поборола этот порыв. Ее еще не разоблачили. По крайней мере, она так считала.