Под сенью Дома Блэк...
Шрифт:
И по давней привычке свожу все в самом конце к шутке:
– И вы уж всяко лучше потолка. На нем, должен сообщить, ровно дюжина прескучных трещин...
– Нет, вы все же издеваетесь!
– укоризненно-обиженно и твердо говорит она.
– Ремус прав. Вы совершенно невыносимы!
– Я могу быть и "выносимым", если позволите, - весело замечаю я.
Она сердито протыкает оставшийся кусочек курицы вилкой и довольно резко-грубо тыкает мне в губы. Я усмехаюсь и... одними зубами снимаю этот кусочек с вилки медленно,
А после (левая рука меня все же не так отвратно слушается, как кажется) я стремительно хватаю ее за ручку. Вилка летит на покрывало, а я целую свою добычу - жарко, пылко, со всей нежностью...
А после я с сожалением отпускаю ее и шоколадный вихрь срывается с места. Молоко и поднос летят на пол, а она исчезает за дверью.
Никогда мне не было так хорошо. Никогда и не с кем. Безумие, но неужто нельзя потешить себя мечтами-грезами? Представить нас вдвоем...
Блэк неправ. Я не бревно. И хорошо... что левая рука работает.
Глава 16
Быть женой, матерью, хозяйкой дома, чьи интересы лишь дети и муж, дом, наряды, да балы... для многих этого довольно, чтобы быть счастливой.
Но ей... Хотелось большего. Силы. Власти. Уважения в глазах мужчин. Ведь все женщины созданы по их мнению для трех вещей... дети, дом, постель, а на большего у женщины разума не хватит. Ей же хотелось доказать - она не хуже их, мужчин.
И Лорд дал ей шанс. И за этот шанс она ухватилась с благодарностью.
– На что ты готова?
– На все! Убить... кого угодно - все, что угодно! Только позвольте... позвольте сражаться! За нас! За магов!
– Твой отец против. Не женское это дело... Твой удел кружева... платья... да младенцы.
– Нет! Я умоляю вас!
– Что же... я позволю тебе доказать. Показать всем, на что ты способна. Перед тобой будут склонять головы, признавая твое превосходство... но ты должна порвать со своей семьей. Семья - ценность и слабость обычной женщины. Ты готова уйти из Рода?
Белла замирает.
– Предать семью?
– Предатели мне ни к чему... я желаю их уничтожить. Они подобно гнили, что должно выжигать огнем. Нет, Белла... мне не нужно твое предательство. Я хочу подарить тебе независимость от своей семьи. Они меня разочаровали, признаюсь... Пока ты Блэк, тебе не позволят жить, как ты желаешь.
– Я бы желала лишь одного!
– Не сомневаюсь. Из вас выйдет прекрасный боец. Блэк лишатся своей власти над вами, стоит вам войти в другой род. О нет, это не будет брак... в полном смысле этого слова. Ваш "муж" не посмеет приказывать вам. Вы будете свободны. Вы будете принадлежать только нашему делу...
Руди...
Он так и не стал ей мужем, хоть и пытался. Да и сейчас...
Беллатрикс равнодушно посмотрела на стоящего у камина, задумчивого мужчину.
– Не стоило тебе с Люци... павлин, он и есть павлин.
– Он задел тебя, - отстраненно
– Приличия...
– К демонам приличия!
– фыркнула Белла раздраженно.
– Когда ты только прекратишь?! Делать вид примерного муженька... хватит! Слышишь, Руди? Хватит! Смешно же, право слово!
– Вся жизнь не более чем фарс... гротескный и уродливый в своей основе...
– Лестрейндж меланхолично пожал плечами. Помолчал, и вдруг сказал: - Раби не откликается.
Белла неопределенно хмыкнула.
– Но он жив?
– Верно.
– И он не у светлых... иначе трезвона было... неужто у зверьков клыки прорезались?
– Дело не в них, - Рудольфус сел в кресло рядом.
– На тот притон вервольфов была облава. Раби успел уйти оттуда. Вместе с одним из... "зверьков". Группа авроров перехватила их в маггловском районе Лондона. Завязался бой. Рабастан убил одного и смертельно проклял другого. Сам он, судя по всему, тоже пострадал, но смог ускользнуть. Это все что я смог узнать...
– И ты не можешь найти его? Даже с помощью крови?
– Она говорит, что он все еще жив. Это все.
– Тоже, что и с Реджи...
– Причем здесь твой кузен?! Мне нет до него дела!
Белла презрительно фыркнув, встала и направилась к дверям.
– Да, дорогой Руди...
– сказала она, перед тем как выйти из комнаты.
– В этом все и дело, верно? Твой брат и мой кузен... две разные вещи. Живы, но не досягаемы... какое совпадение, а?! Прям душу греет!
Дверь зло захлопнулась за ней, и Рудольфус яростно выругался.
Горечь удушливым комом в горле. Беллу трясет от злости. Казалось бы, что случилось? Просто слова... в которых и обиды-то разве что капля, но... взять себя в руки не получается. Совершенно. Плохо. Это плохо. Она уже видит в ЕГО глазах презрение.
Надо что-то делать...
Ему не нужны сломанные куклы...
Куклы...
Она бездумно смотрит в темное отражение овального зеркала, против всяких правил висевшего на стене в коридоре. Смотрит на мертвенно бледную куклу с горящими глазами и темными кругами под ними. Как же нереально... живая кукла. Мертвая кукла... а разве куклы бывают живые-мертвые?
Белла ловит себя на том, что всерьез думает над этим и из ее горла вырывается полубезумный смешок, эхом раздавшийся в темноте коридора Малфой-мэнора.
– Заме-ча-тель-ноо...
– тянет она, с удовлетворением отмечая собственное безумие.
Темнота.
Пустота.
Никого...
Как же хочется вырваться!
Забыться...
Просто забыться...
– Белла? Что ты здесь? Что-то случилось?
Она вдруг осознает, что стоит в комнате сестры, прислонившись к косяку дверей и смотрит на разряженную Нарси, что испуганно-нервно взирает на нее, комкая в руках белоснежные митенки.