Под сенью каштанов
Шрифт:
Новая работа не то чтобы не нравилась Броуди, но и особого восторга не вызывала. Работа как работа, ничего особенного. Ее направили в дом престарелых в Саутпорте. Он именовался «Пять дубов», причем выбор подобного названия был очевиден. По утрам Броуди делала в помещениях влажную уборку, а после обеда помогала нянечкам со стиркой. Ее любимым агрегатом стала полировальная машина для паркета. Броуди еще не приходилось пользоваться чем-либо подобным, и ее так и подмывало пуститься в пляс, напевая себе под нос какую-нибудь песенку Криса де Бурга, скользя по гладкому, навощенному полу в коридоре.
Она попросила разрешения работать в обеденный перерыв, чтобы уходить домой на час раньше. Миссис Каупер, местный завхоз, любезно согласилась. Откровенно
Будь у Броуди время на обеденный перерыв, она бы, пожалуй, с удовольствием побродила по центру Саутпорта, куда они с Колином каждый год привозили на летние каникулы детей. Они играли в футбол или крикет на песчаных пляжах, посещали ярмарку, ходили на дамбу и сидели в маленьком дешевом кафе, где кроме рыбы и жареной картошки подавали изумительные эклеры, при воспоминании о которых у Броуди потекли слюнки. Обычно она уносила целую дюжину пирожных с собой.
Как счастливы были они в то время, но, увы, тогда она этого не понимала. И теперь, если счастье когда-нибудь вновь ей улыбнется, она постарается запомнить его на всю жизнь, чтобы насладиться им сполна.
Однажды, по окончании особенно утомительного рабочего дня, она уже направлялась к своей машине, стоявшей на парковке, когда чей-то голос вдруг окликнул ее:
— Броуди! Броуди Логан! Это и в самом деле ты?
К ней с широкой улыбкой на безукоризненном лице — произведении лучших пластических хирургов — шла женщина в белой блузке и белых же полотняных брюках. На плечах у нее в такт ходьбе подрагивали пряди черных как смоль волос. Подойдя к Броуди вплотную, женщина схватила ее за плечи, притянула к себе и расцеловала в обе щеки. От нее исходил аромат очень дорогих духов. От Броуди же пахло «Персилом» и кондиционером для стирки белья.
— Какая приятная неожиданность! — проворковала особа. Губы ее изогнулись в веселой улыбке. — А ведь ты меня не узнаёшь, верно?
— Прошу прощения, — запинаясь, пробормотала Броуди. Она понятия не имела, кто эта женщина, и горько жалела о том, что не одета во что-нибудь более подходящее, чем поношенное хлопчатобумажное платье и еще более поношенные сандалии. На ее лице не было и следа косметики, а волосы она не причесывала с того момента, как встала с постели. И хотя брюки ей никогда особенно не нравились, белые слаксы этой женщины произвели на Броуди неизгладимое впечатление.
— Полли Бэйкер. Во всяком случае, раньше меня звали именно так. Мы жили по соседству в Кросби, когда я в первый раз вышла замуж. И дети у нас с тобой родились примерно в одно и то же время, хотя первой у меня появилась дочка, а уже потом сын. Кстати, как поживают твои отпрыски? Как дела у твоего супруга? Он ведь был учителем, не правда ли? Колин, вспомнила! Теперь-то он уже наверняка директор?
— Нет, он пока еще заведующий кафедрой английского языка. — Колин никогда не стремился стать директором. Ему нравилось преподавать детям английский. — У нашего сына Джоша собственное дело, а Мэйзи учится на втором курсе университета. — Броуди страшно жалела о том, что не задержалась на работе на несколько минут дольше или не ушла несколькими минутами раньше. Тем самым она бы избежала встречи с этой Полли Бэйкер, которая, если ей не изменяла память, в прежние времена не вылезала из джинсов и старых рубашек своего мужа, а волосы стригла «под мальчика». Броуди была не в настроении предаваться ностальгическим воспоминаниям о прошлом и лгать о настоящем, но и сказать правду тоже была не готова. — А как твои дети? — механически поинтересовалась она. — Твоего мужа звали Роджер, если я правильно помню.
— Натали работает в крупном рекламном агентстве в Лондоне, — с готовностью похвасталась бывшая соседка. — А Дилан решил не поступать в университет. Он играет в одной поп-группе. Их последнему хиту не хватило совсем чуть-чуть, чтобы попасть в чарты.
— Какая прелесть, — пробормотала Броуди. — А что же Роджер?
— О, я уже давным-давно избавилась от Роджера. — Полли небрежно взмахнула пухлой белой ручкой с длинными пальцами, на которых сверкнули алым лаком ухоженные ногти. — Собственно, теперь
— А что ты делаешь здесь? — из чистой вежливости продолжала расспросы Броуди. Она вспомнила, что, когда они жили по соседству, Полли ей очень нравилась, зато сейчас Броуди испытывала к ней совершенно противоположные чувства.
— Я приезжаю сюда раз в неделю навестить отца Роджера, — ответила Полли. — Его новая супружница — настоящая корова, и бедный Альберт чувствует себя всеми забытым и одиноким. На самом деле он душка, и я очень люблю его.
«Пожалуй, она мне все-таки нравится», — решила Броуди. Они обменялись телефонными номерами и обещаниями как-нибудь встретиться за чашечкой кофе. Броуди была рада, что Полли не поинтересовалась у нее, что она здесь делает, поскольку не была уверена, что призналась бы в том, что работает уборщицей в доме престарелых, пусть даже ничего постыдного в этом занятии не было.
Направляясь обратно в Бланделлсэндз, Броуди размышляла о том, действительно ли Натали работает в крупном рекламном агентстве; не исключено, что Дилан не пожелал учиться в университете просто потому, что не смог туда поступить. Впрочем, правды ей не узнать никогда, как и Полли не узнает о том, что на самом деле сталось с детьми Броуди.
Следует признать, однако, что неожиданная встреча все-таки изрядно потрясла и встряхнула Броуди. Она никогда не ставила перед собой задачу «быть не хуже других». Когда пятнадцать лет назад Бэйкеры, жившие с ними по соседству, переехали в намного более роскошный дом, Броуди не испытала ни малейшего чувства зависти, а вот сейчас она остро позавидовала жизнерадостностибывшей подружки. Сама она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала прилив сил и жизнелюбия, если не считать эпизодов вроде просмотра «Унесенных ветром», из которого они устроили целое представление. На прошлой неделе они повторили прежний опыт, на этот раз с фильмом «Вперед, путешественник» с Бетт Дэвис и Полем Хенридом в главных ролях. «Зачем просить луну с неба, когда мы можем заполучить с него все звезды?» — спрашивала после просмотра Диана голосом Бетт Дэвис, делая вид, что курит сигарету.
Броуди улыбнулась. Пожалуй, только Диане удавалось развеять ее меланхолию.
Добравшись до дому, она обнаружила в саду свою свекровь, Эйлин. Та качала на руках Поппи, и малышка сладко посапывала. Броуди не видела Эйлин с прошлой осени, когда та собиралась покинуть страну, чтобы провести зиму на Гоа, и приехала в Ливерпуль из Лондона попрощаться с ней. А теперь бывшая свекровь появилась, чтобы сообщить о своем возвращении.
— Я уговорила ее мамочку принять ванну и хоть немного расслабиться, — сообщила Эйлин, целуя Поппи в носик. — Поначалу Рэйчел ни в какую не желала соглашаться, но мне удалось убедить ее в том, что я прихожусь тебе родственницей, что у меня четверо своих детей, нет приводов в полицию и что я достойна всяческого доверия. Славная малышка. Сколько ей лет?
— Кому, Рэйчел или девочке?
— Рэйчел.
— Пятнадцать. — Собственно, Броуди даже не удивилась, когда Ванесса рассказала ей о том, что к ним приезжала мать Рэйчел. — Выглядите вы просто потрясающе, Эйлин, — заметила она. — Невероятно элегантно, прямо-таки само олицетворение здоровья и благополучия. — Бывшей свекрови скоро должно было исполниться семьдесят, но ей с легкостью можно было дать лет на десять, даже на пятнадцать меньше. Она до сих пор, как и в юности, носила одежду двенадцатого размера, чем очень гордилась, и всегда использовала самый минимум косметики, только чтобы подчеркнуть свои черты, посему никогда не выглядела бабушкой, нарядившейся в платье внучки. В ее густых волосах сверкали серебряные нити. Как и Полли Бэйкер несколько часов тому назад, Эйлин щеголяла в ослепительно-белых брюках, белых сандалиях и прозрачной розовой блузке. Свекровь была здравомыслящей и практичной старушкой, речь которой отличалась необычайной глубиной и богатством. Ее практически невозможно было увидеть без сигареты в зубах, хотя как раз сейчас, баюкая малышку, она не курила.